— Эго что, угроза? — верно понял его намёк Маурисиу.
— Понимай, как хочешь, но не вздумай опять дурить! Я не Мартино, со мной этот номер не пройдёт! — предупредил его Фарина и услышал в ответ:
— Да, я вижу, что Мартино по сравнению с вами был невинным барашком. А вы — матёрый волчара, долго скрывавшийся под овечьей шкурой. Но ваш звериный оскал меня не испугает! Я тоже не дам в обиду ни себя, ни свою семью!
— Ты пожалеешь об этих словах, мальчишка! — сказал ему Фарина. А теперь пошёл прочь! Я больше не желаю с тобой разговаривать!
Глава 20
После очередной неудачной забастовки все ткачихи вернулись на фабрику, и Умберту никого из них не уволил, зато и рабочий день им не сократил.
— Я и так проявил к вам великодушие, — сказал он, — простил ваш неуместный бунт, хотя мог бы набрать других желающих, которые обивают пороги биржи труда.
Ткачихи безропотно промолчали, а Нина громогласно обвинила Умберту в смерти Матильды:
— Она умерла потому, что сбежала из больницы. Она боялась потерять работу. А потом ей пришлось убегать от полиции. Вот что на самом деле означает ваше «великодушие». Вы убийца, сеньор Умберту!
Не стерпев такого обвинения, он уволил Нину, и Силвия на сей раз его поддержала. Однако на защиту Нины не¬ожиданно встали ткачихи. Наибольшую активность среди них проявила Мира — иммигрантка из Восточной Европы, бежавшая оттуда по политическим мотивам. На родине ей грозила тюрьма за коммунистическую деятельность, но товарищи помогли Мире перебраться за границу. Здесь она долго не могла найти работу, а когда, наконец, устроилась на фабрику, то столкнулась с такой же социальной несправедливостью, какая была и в Европе. Поэтому Мира и не смогла промолчать.
— Мы не позволим вам уволить Нину! — заявила она Умберту, и ткачихи тоже загалдели вразнобой:
— Правильно! Не позволим! Нина должна работать здесь!
Окинув их насмешливым взглядом, Умберту хладнокровно предложил:
— Все, кто против увольнения Нины, могут уйти с фабрики вместе с ней. Я никого удерживать не стану.
— Нет, я уйду одна, — сказала Нина, обращаясь к подругам по работе. — Не нужно из— за меня вступать в конфликт. Я не хочу, чтобы вы лишились работы.
Она ушла, Умберту тоже отправился в свой кабинет, а Мира сказала ткачихам:
— Я понимаю, вы и слушать не хотите о забастовке. Но если мы не станем заявлять хозяину о своих правах, то никогда ничего не добьёмся. Нина пострадала за всех нас, и мы должны её вернуть. Только на сей раз будем действовать хитрее!
И она предложила ткачихам устроить так называемую ползучую забастовку, или другими словами — обыкновенный саботаж. Ткачихам идея Миры понравилась, и с того же дни они стали работать черепашьими темпами. На работу выходили все, а производительность упала чуть ли не до нуля.
Когда Умберту понял, в чём причина столь низкой производительности труда, он снова пригрозил работницам увольнением, но тут уже в ситуацию вмешался Жакобину и от имени ткачих выдвинул требование:
— Верните на работу Нину, иначе ежедневный выход продукции будет становиться всё меньше и меньше!
— Но я и так уже понёс огромные убытки! — вскипел Умберту. — И всё из— за таких, как Нина! Не нужна она здесь!
— А вы подумайте хорошенько, что для вас выгоднее, — настоятельно посоветовал ему Жакобину.
Пока Умберту думал, Нина безуспешно пыталась найти работу. Жозе Мануэл всё это время был при ней. Это он спас её от полицейской погони, он же занимался похоронами Матильды, а затем вместе с Ниной и Мадаленой утешал осиротевшего Томаса.
Разумеется, Жозе Мануэл предлагал Нине вернуться в их дом, но у неё опять нашлась причина для отказа: нехорошо оставлять мальчика только на Мадалену. Нужно помочь ей, пока не отыщется тётка Томаса.
Жозе Мануэл терпеливо ждал, не торопил её. А когда узнал, что Нину вновь уволили, внутренне возликовал и, учтя прежний опыт общения со своей строптивой женой, высказал ей... сочувствие.
— Я понял, наконец, что ты не можешь жить без работы, — сказал он совершенно искренне, а дальше уже слукавил: — Поэтому и хочу поддержать тебя в трудную минуту. Не переживай, работа найдётся. Не на этой фабрике, так на другой. Главное, что мы сейчас вместе и прекрасно понимаем друг друга.
— А ты, похоже, и впрямь переменился, — удивлённо заметила Нина, приняв его уловку за чистую монету. — Спасибо тебе за поддержку. Я тоже думаю, что смогу найти работу. Как раз сегодня я собиралась пойти к Камилии на её швейную фабрику. Надеюсь, она ещё не забыла, как бедствовала тут вместе с нами, и не откажет мне в помощи.