— И мы сделаем его сами, — подхватил Маурисиу.
Он был рад включиться в какую-нибудь работу, ему, как и Беатрисе, надоело праздное и бессмысленное существование.
Жулия была очень довольна. Мечта ее становилась реальностью.
Беатриса и Маурисиу с жаром принялись за дело. На следующий же день они поехали в город, накупили красок и всего, что нужно для ремонта.
Каждый день они приезжали с утра и занимались домом, который становился все светлее и чище.
Весть о будущей школе для рабочих разнеслась по округе, и многие встрепенулись, заинтересовались.
Больше других заволновался Марселло, сын Винченцо, он так мечтал научиться читать и писать! Марселло стал приходить к дому, и влекло его не только желание стать грамотным, но еще и девушка, которая без устали трудилась в этом доме. Не сразу решился он подойти поближе, потом, сообразив, что может быть ей в помощь, решился приблизиться.
Беатриса, выглянув в окно, увидела скромного черноглазого юношу, который робко спросил ее:
— Может быть, я помогу вам, сеньорина? Я многое умею. Беатриса сразу узнала соседа-итальянца.
— Спасибо за любезность, — поблагодарила она. — Но мы уже заканчиваем.
— Неужели вы в самом деле хотите открыть школу? — спросил он.
— Да, для ребятишек, — улыбнулась она. — Пусть учатся читать и писать.
— А для взрослых? — с надеждой спросил юноша. Беатриса отрицательно покачала головой: нет, о взрослых они не думали.
— Я уверен, что желающих взрослых будет даже больше, чем детей, — сказал Марселло.
Беатриса улыбнулась.
— Скачала нужно попробовать с детьми, потом будет видно.
И вот настал торжественный день открытия школы. Многие родители с благодарностью привели детей, и Беатриса, рассадив их вокруг себя на полу, начала свой первый урок.
С тех пор как в ее жизни появилась школа, Беатриса чувствовала себя счастливой.
— Ты не представляешь себе, мама, какими глазами смотрят на меня дети! — говорила она с восторгом. — Я открываю им неведомый мир!
— На твоем месте я не стала бы этим заниматься, — сухо отвечала Франсиска. — Мотыга прокормит их гораздо лучше.
Беатриса не была согласна с матерью. Она считала, что раз ей выпала счастливая и благополучная судьба, то ее долг делиться всем, чем возможно, с обездоленными.
Маурисиу, который несколько лет провел в Европе, старался не обращать внимания на то, что говорит его мать. Он любил ее, и ему было неприятно открывать в ней ограниченность, негибкость и даже жестокость. Всеми силами он старался видеть в ней ту, которую привык видеть: ласковую и доброжелательную мамочку. Но все чаще Маурисиу слышал прозвище, которым стали называть Франсиску: Железная Рука. И про себя он вынужден был соглашаться с неприятным прозвищем.
Каково ему было слышать, когда мать говорила:
— Я бы отправила всех этих итальянцев обратно в Италию! Они приехали объедать нас!
Перед глазами Маурисиу тут же вставала Катэрина, и он чувствовал, что никак не может согласиться со своей матушкой.
Но не один Маурисиу был пленен красотой Катэрины. После праздника к Винченцо зачастил и Гаэтано, сын Адолфо, одного из компаньонов.
Как только мордастый толстяк появлялся в столовой, Катэрина мигом находила себе дело и удалялась из комнаты.
— Не нравится мне, как он на меня смотрит, — признавалась она брату.
— Мне он вообще не нравится, — соглашался с ней Мар-селло.
Как-то оставшись за столом наедине с Винченцо, Гаэтано решил поговорить с ним.
— Что бы вы ответили, если бы я посватался к вашей дочери? — спросил он. — Она мне давно очень нравится. Мы бы тогда и землю объединили.
Винченцо был очень привязан к земле, он добивался ее всю свою жизнь, и предложение Гаэтано вызвало у него двойственное чувство. Выходило так, что хозяином на этой земле должен был стать Гаэтано. Винченцо не был к этому готов. Он только что почувствовал себя хозяином, владельцем и не хотел пока думать ни о чем другом.
— Катэрина сама себе хозяйка, — ответил он. — Я своих детей ни к чему принуждать не могу.
Хотя говоря так, он кривил душой, считая и детей, и землю своей собственностью. И попробовали бы они что-то сделать против его воли! Но что касается замужества Катэрины, то пока еще он ничего не решил.
А Катэрина так же, как и ее брат, загорелась идеей ученья. От природы сметливая и сообразительная, она мечтала научиться читать, писать и считать. Она уже представляла себя не под палящими лучами солнца в поле, а где-нибудь в городской конторе.