– Мне это не совсем по пути, – говорит Пугливая Нелли, неповоротливый ежик, ежик.
– Помогите мне. – Билли опирается на рулевое колесо, чтобы выбраться из машины. Земля уходит у нее из-под ног. Коварно. Ты на чьей стороне?
– Да, да, извините. – Нелли ныряет ей под мышку и кряхтит, принимая на себя ее вес. – Воды не хотите? У меня в машине бутылка. Не волнуйтесь, вода не из бака.
– У вас есть аптечка?
– Нет. Нету. А должна быть. Я обязательно куплю. У меня будет аптечка.
– Бинты?
– Нет, к сожалению. У меня есть бумажные салфетки. О, у вас идет кровь.
Это точно, твою мать. Билли чувствует, как по шее стекает теплая ленточка.
– Все в порядке.
– На вас напали?
– Мне нужно в Сан-Франциско. Это срочно.
– Да. – Женщина виновато втягивает воздух. – Мне не в ту сторону. Но по пути есть больница…
Драмарама – игра, в которую они с Коул играли в общественных местах, выдумывая на ходу сценарии в духе телеведущего Джерри Спрингера, чтобы получить удовольствие, добившись реакции от окружающих. Поспорить в супермаркете о несуществующем хахале, которого одна якобы отбила у другой, или вывести из себя кассира в кинотеатре, притворившись влюбленными лесбиянками, а однажды они разыграли арест магазинного воришки, Билли прижала сестру к стене, делая вид, будто надевает на нее наручники, и все было хорошо до тех пор, пока не решила вмешаться охрана магазина. Коул тогда сдрейфила и больше в эту игру не играла. Трусиха. Стерва!
Мы этого не забудем.
– Я из полиции. Дело чрезвычайной важности. Вы будете награждены за свою помощь. Потому что это крайне важно, – повторяет Билли, потому что сейчас для нее выговаривать слова – это все равно что вытаскивать упирающегося осьминога из подводной пещеры. Самое страшное на свете похмелье. Эта мысль уже приходила ей раньше. Когда? Вчера. Сегодня утром. В темноте.
– Я бы с радостью, с радостью, – жалобно блеет девушка-ежик. – Но у меня график. Меня ждут.
– Я же сказала, твою мать, дело чрезвычайной важности! – «Ах ты никчемная долбаная дура!» – думает Билли. – Ты можешь мне помочь, иначе я арестую тебя за то, что ты мешаешь следствию!
– Ругаться необязательно, – бормочет ежик.
«Дайте мне силы, твою мать!» Гул в голове возвращается. Тупые басы.
– Извините. Я ранена. Простите меня. Мне нужна ваша помощь. Вам заплатят, если вы отвезете меня в Сан-Франциско. Больше, чем вы получаете в своей службе доставки. Обещаю.
– Нет, я занимаюсь санитарной обработкой. Откачка септиков.
– Понятно, – говорит Билли. В кузове пикапа четыре огромные пластмассовые канистры с дерьмом. Твою мать! Но у нее бывали попутчики и похуже. Вроде Кайла Смитса, когда она училась в одиннадцатом классе. Бедняга. Он умер, как и все ее бывшие ухажеры.
– Вам обязательно нужно в больницу.
– Пять тысяч долларов за то, что вы отвезете меня в Сан-Франциско. – Ведь миссис Амато заплатит такие деньги за ее возвращение? Или вычтет их из ее доли. В настоящий момент это не имело значения.
– Деньги правда большие, но…
– Десять тысяч. И сознание того, что вы действовали в интересах национальной безопасности.
Женщина колеблется. Билли чувствует, что это у нее болезнь. Всю свою жизнь она делала неправильный выбор. «Ты только подумай, как далеко бы ты ушла, если бы не колебалась каждый раз, твою мать, когда тебе преподносят шанс, Нелли, на блюдечке с голубой каемкой!» Нужно надавить сильнее.
– Я не хотела вам это говорить, – понизив голос, говорит она. – Я не хочу подвергать вас опасности. Речь идет о пропавшем мальчике.
– Пропавшем мальчике? – как попугай повторяет ежик.
– Похитители пытаются оторваться от погони. Они столкнули меня с дороги. Но они не знают, что у них в машине установлен «маячок». Вы мне поможете, Нелли?
– Меня зовут не Нелли.
– Мне лучше не знать вашего настоящего имени. И я также больше не раскрою вам никаких подробностей. Пять тысяч долларов, и вы станете героем.
– Разве не десять? Кажется, вы сказали, десять тысяч?
– Вы ошибаетесь.
– Хорошо, – говорит дура. – Хорошо. Но только если вам обеспечат надлежащую медицинскую помощь.
– Обеспечат. – Билли пытается улыбнуться, но у нее во рту стоит вкус блевотины.