— Вот нам сюда! — показал рукой на эти рога–бивни Роман Григорьевич. И мы направились к входу бара. Внутри бар выглядел в стиле «Дикий Запад». Деревянные столы, массивные стулья, легкий полумрак — он вызывал ассоциации с салуном из нашего фильма про их Дикий Запад — «Человек с бульвара Капуцинов». Народу было не сильно много. Несколько столиков были заняты военными в форме Ордена с шевроном в виде пирамиды с глазом. Но сидели и люди в гражданском одеянии. Может это охрана и патрульные проводят здесь свой досуг. Хотя вон тот вдалеке столик — такие же, как мы. А военные, видно, что постоянные посетители. А не как мы — зашли и не знаем куда дальше идти. А вот уже узнали. Рыжий охранник из колонны машет нам рукой из‑за столика, недалеко от стойки бара.
— Пошли, — сказал Роман Григорьевич, кивнув на один из столиков — вон, наши уже заждались.
Роман Григорьевич подошел и спросил:
— А где Рихардович?
— А он пошел наших размещать, так сказать руками водить. У нас тут проблема нарисовалась.
— Какая еще проблема?
— Встречающий, либо сегодня вечером, либо завтра утром только прибудет. И у него тут свои какие‑то дела. Передали, чтобы мы не ехали в Порто–Франко, а ждали здесь. Соответственно, выезжаем послезавтра.
— Ну ладно! Давайте‑ка представлю вам нашего «зайца» — Егор Кулибин — прошу любить и жаловать! Кстати, а почему Кулибин?
— Прозвище. Я с детства все чего‑нибудь придумывал — вот так и прозвали, — ответил я, усаживаясь на свободное место.
— А тогда понятно, — подвел итог Роман Григорьевич. — А теперь, пока не подошла официантка, представлю своих попутчиков, друзей и компаньонов, — и, указывая на рыжего охранника, сказал — это Андрей, егерь наш. Правда егерем уже давно не работает. Сколько, Андрей»?
— Да как в N–ск переехал и в охрану ушел — ну где‑то лет восемь.
— А это — младший, Витька — лишь недавно: пару лет в N–ске, да и то вряд ли, к брату перекочевал. Есть у них и старший брат — мой друг, как ты уже слышал — Рихардович. Ну, а меня ты уже знаешь, как зовут. Но я привык, чтобы меня звали попроще — Григорьич.
— Конечно, Григорьич. Очень приятно, мужики. А то третьи сутки идут, а вас еще не знаю.
— С остальными потом познакомлю, — добавил Григорьич. — Так, а где кто‑нибудь, кто нас накормит?
Андрей встал и хотел уже направиться к стойке бара, как в открывающуюся дверь вышла дородная женщина с тарелками на большом подносе, и направилась в зал. За женщиной вышел толстый армянин, и, пройдя мимо стойки бара, направился к нам.
— Здравствуйте, я хозяин этой гостиницы и бара, — поздоровался армянин — зовут меня Арам. Вы новенькие? — увидев наши кивки головой и не давая возможности открыть рот, быстро выдал. — У меня для вас есть комнаты с душем по десятке за ночь, с ванной по пятнадцать экю. Все удобства включены. Из еды, тут тоже что хотите, у меня широкий выбор. Можете и поесть и хорошо выпить, если захотите.
— А вы где остановились? — обратился я к остальным.
— Здесь дороговато. Мы всем шалманом остановились в хостеле, — ответил егерь.
— Спасибо за предложение, Арам, но я с ними буду. И еще, Арам, мне выдали талоны на еду и проживание. Надеюсь, за обеды мои талоны подойдут?
— Дело в том, что я обязан по договору с орденом, предоставить по этому талону однокомнатный номер с душем, койка же в моем хостеле для беженцев 5 экю. Единственное, что я могу вам предложить — это вернуть вам разницу — пять за ночь.
— Да, конечно, нет проблем, я согласен. Только возвращать ничего не надо. Лучше нам в дорогу чего‑нибудь дадите пожевать. Да если, можно — в постирочную попасть.
— Ладно. Договорились. Сейчас кушать подадим.
Арам удалился на кухню. Вернулся он быстро, принес большой поднос заставленный едой на двоих. Это и какой‑то салат из морских каракатиц — осьминогов, большая тарелка мяса, как оказалось, из антилопы с гарниром из местной картошкой. Егерь и Витя, пожелав нам приятного аппетита, ушли по делам. Мы быстро поели — вкусно и много. Я рассчитался за обед талоном.
Попросил зеленого чаю, или хотя бы черного.
— Чай есть, но он здесь дороже кофе в несколько раз. Из‑за ленточки весь, здесь не выращивают. Пробовали — веник заваренный получается почему‑то. Правда, русские душицу наловчились выращивать и кипрей, по–моему, идет на ура. Заваривается почти черным, очень душистая смесь. Даже англичане покупают.