Хорошо к ментам не обратился, решил сам выкручиваться, а то загребли бы — и работал бы ударно и бесплатно на даче или на стройке коттеджа какого‑нибудь местного начальника. А могли, вообще, черным продать — и ищи–свищи меня. Мои опасения по этому поводу впоследствии подтвердил «свалочный народ».
Очень много людей периодически исчезало. Откровенных «синяков», конечно, не трогали — кому они нужны. Пьющие спецы тоже долго не задерживались. Наверное, джигиты рабов на заказ вывозят.
Собрав инструмент, который смог найти, двинулся в сторону города. Побродив вдоволь по округе, вышел на дым костра — как оказалось, это горела свалка. Метан, образующийся при гниении, самопроизвольно взрывается и вот тебе пожар готов.
Вот так я оказался на свалке.
Ну ладно, прощай, свалка. Дай бог, не свидимся больше.
Что‑то потянуло меня на воспоминания. Хотя от этого время в дороге пролетает незаметно.
Поудобнее все сложил в рюкзаке. Ну, вроде все. Сумарик уже завтра уложу, если останется что‑нибудь. Одну из полторашек в карман рюкзака засунуть.
Рюкзак удобно уложен. Флягу на ремень перестегнуть.
Так теперь лежанку устраиваем: на крышку ларя брезент от «Крыши», на него коврик сверху — стеганная брезентуха вместо спальника пойдет.
Все, лежак готов!
Вдруг КамАЗ пошел на торможение.
С чего бы это вдруг?
Остановились. Хлопнула дверь кабины. Раздались удаляющиеся шаги и разговор вдалеке.
Переместился к пологу, откуда можно оценить ситуацию.
Приоткрыл его.
Уже опустились сумерки. Но световые буквы АЗС будут видны и самую темную ночь.
Дозаправиться решили.
Зачем, скажите мне, пожалуйста.
Что солярки в обрез что ли? Ведь топливо в D–ске дешевле. Там бы заправились.
Во! И второй бак заправляют.
Вообще непонятно.
Может D–ске соляра подорожала?
Странно все это.
Закрыли бак. Завелся движок.
И вперед!
Не понял!
На такой скорости вперед не едут. Ползут на такой скорости.
Проползли мы на такой скорости с пяток километров и остановились.
Здрастьте! Че, уже приехали?
Тишина. Они чего там заснули все что ли?
Точно! — осенило меня — заснули. На ночевку встали.
Да–а, не водитель–дальнобойщик я. Ни разу.
Тот бы на раз сообразил что к чему.
Ну, раз все спать, то и нам пора.
Наконец кое‑как разместившись, улегся.
Не мог уснуть. В голову лезли всякие неутешительные мысли.
Размышляя о не состоявшемся, подводя итоги этого периода своей жизни, твердо решив начать все заново. И не заметил, как заснул.
5. Второй день в пути. Фатальные обстоятельства.
Проснулся оттого, что КамАЗ поехал.
Ну, поехал и поехал.
Открыл пол глаза, глянул на часы — пять часов.
Офигеть! Так рано будить единственного пассажира.
Не–е, мы дальше спать. Во сне и дорога короче становиться.
Утро красит…
Кто‑то кого‑то может и красит, а тут так затек в «гнездышке», что еле выполз.
Зарядка–разрядка и утренний моцион в предобеденное время.
Завтрак, то есть перекус чем бог послал, или точнее — что осталось. А осталось сугубо Н. З. и еще чуток.
А где наша не пропадала. Недолго осталось ехать.
Таможню как бы по времени должны были проехать.
Но ничего не слышал.
Точно, на лапу давали.
Поскорее бы домой.
Куда домой?
Дом продан.
Другу.
Может друг приютит меня на недельку, пока документы попробую восстановить.
А потом в Россию. В N–ск.
Второй шанс, блин!
Свой дом построить.
А то бродишь как неприкаянный, как лист гонимый ветром.
Без дома, без семьи.
Потерявшийся в катаклизме эпохи.
Один из потерянного поколения.
Поколения ненужных людей.
Под напором новых реалий жизни растерялись, привычные ориентиры превратились в миражи. Все это выбило из колеи. А жернова продолжали вращаться.
Некоторые все‑таки перестроились. Кое–кому даже повезло.
Даже те, кто смог хорошо устроится после перестройки–прихватизации, разменяв лучшую часть себя, все равно уже проигрывает идущим за ними следом по «золотой лестнице» молодым и злым, которых они сами уже успели «обуть» и не один раз.
Эти молодые, уже выросшие в 2000–х годах, ценят только финансово–карьеристкие доводы. Вся человечность из них вытравлена. Иначе не прорвутся наверх.