Итогом наших прогулок стало выяснение двух факторов: первый - аварийного выхода нет, второй - пока мы не причиняем вреда, нас тоже не тронут. Второе радовало. Первое - не очень. А у меня ещё и колено разболелось, да так, что нога стала гнуться с большим трудом. Вернувшись практически к тому месту, с которого начали осмотр этого ...подземелья, что ли, мы нашли укромный уголок и, расстелив свои шубы, уселись на пол.
- Покажи ногу, - первым делом потребовал Дойлен, когда заметил, с каким перекошенным лицом я садилась.
М-да. Метко попал тот гадёныш, нечего сказать. Синяк, отёк, боль и крайне неприятные щелчки при сгибании. Как назло, я не рассчитывала на подобные приключения и ничего, кроме нескольких монеток, в поясной кошель не положила. Пришлось ограничиться несложным лечебным заклинанием, массажом и повязкой, для чего оторвала полосу ткани от рубашки.
- Неважно коленка выглядит, - без особой охоты признался Дойлен. - Тебе бы отлежаться денька три, а то и все пять.
- Я бы не отказалась... А интересно, там... наверху... сейчас день или ночь?
- Закат.
- Оттуда ты знаешь?
- Я всегда такие вещи чую, - Дойлен подоткнул шубу поудобнее. - Тебе лучше поспать, милая.
- Не уверена, что удастся...
- Я тоже не уверен. Но поспать нам обоим всё равно надо. Давай, устраивайся поудобней и спи, я покараулю. Потом я тебя разбужу, поменяемся. Только с шубки не скатись, а то отморозишь себе... что-нибудь сладкое.
Что за человек, а? Даже здесь, даже в такой удручающей обстановке не может, чтобы не отвесить сомнительный комплимент в стиле небезызвестного персонажа анекдотов... И ведь не рявкнешь в ответ: "Поручик, молчать!" Не поймёт юмора. Впрочем, мой угрюмый взгляд тоже кое-что ему сказал.
Уснуть удалось далеко не с первой попытки. Я вертелась так и эдак, пыталась считать овечек, потом начала представлять себе последовательность операторов в особо занудной формуле отчислений в Пенсионный фонд... Словом, не прошло и двух часов, как я провалилась в беспокойный сон без сновидений.
Сколько так прошло времени - понятия не имею. Только под самый "занавес" мне кое-что приснилось.
Мне приснился тот самый гигантский кольцевой зал, в котором мы сейчас находились. Тот же вид с галереи. Только освещение было не красноватым, а холодным тёмно-голубым - такой свет дают синие светодиоды. Я иду по галерее и смотрю вниз, а там на столах... Нет, не неподвижные люди. Там и столов-то нет. Вместо пола - громадная материнская плата, а вместо столов - процессоры с полупрозрачными кулерами, подсвеченными всё теми же синими светодиодиками... Несмотря на одновременную работу тысяч кулеров, стоит неестественная тишина и по коридорам разносится запах. Но не озона, чего стоило бы ждать от систем, работающих на электричестве, а разложения.
Один из кулеров прямо подо мной перестаёт светиться, и из-под него вытекает тёмно-красный, почти чёрный ручеёк...
Я просыпаюсь в холодном поту. Подскакиваю и натыкаюсь на встревоженного Дойлена.
- Приснилось что-то? - негромко спросил он, ласково прикоснувшись к моей щеке. - Ну, успокойся. Это всего лишь сон.
- Н-нет, не сон, - горло ещё перехвачено спазмом ужаса, и я хриплю. - Я... я знаю, что это. Что такое артефакт и ...место, где мы находимся... Я - знаю...
Мультипроцессорная система с общей памятью - вот как это называется. Не придумали ещё процессора эффективнее, чем живой человеческий мозг, это факт. Тут тебе и вычислительная мощность, и кэш-память, и ОЗУ, и ПЗУ, и работает десятки лет. Всё в одном, так сказать. И если в пресловутой "Матрице" людей примитивно использовали как источник энергии, то машины, захватившие там власть, реально "тупые железяки". Не задействовать колоссальный процессорный ресурс мозгов миллионов людей - это действительно надо быть двинутым на собственном величии снобом типа агента Смита, до крайности презирающим людей. Здесь ресурс использовался на всю катушку. Но кем? Искусственным интеллектом неведомого компьютера, или его пользователями?
Ответ напрашивался сам собой.
Искусственный интеллект давно бы нас с Дойленом пришиб. Без малейшей злобы, просто так, чтобы не лазили всякие козявки по нежным внутренностям. Значит, против этого мира десять тысяч лет играют двое самовлюблённых ламеров, освоившие несколько функций загадочного устройства. Где они его добыли - неважно. Главное, что они уволокли самую компактную и, пожалуй, ценную его часть - жёсткий диск с операционкой и информацией. И то, что они догадались использовать людей в качестве процессоров-кэша-ОЗУ, говорит о неких познаниях в IT-сфере. Но то, как они этим воспользовались... На языке снова завертелись нехорошие словеса. Дилетанты, возомнившие себя богами и решившие поиграться живыми куклами. Ценнейшим инструментом гвозди забивают, муд...рецы, мать ихнюю через южный мост. Ничего удивительного в том, что к людям здесь относятся, как к запчастям, теперь не вижу.
Просто нет слов. Одни эмоции.
Теперь-то понятно, почему князь с княгиней так тщательно берегут артефакт, что никто, кроме них двоих, его в глаза не видел. Единственная в своём роде вещь, хранилище бесценной информации - это основа их долгой жизни и абсолютной власти. Не артефакт - сердце местной магии (точнее, "магии", в кавычках), а вот эти люди на столах. Без них он был бы всего лишь бесполезной болванкой. Посему у людей, проходящих через арку, стирается личность. "Лишняя", по мнению местных админов, информация, ворующая ценный ресурс. Вирус. Остаются разве что базовые рефлексы, не дающие живому процессору превратиться в кучу биомассы, не способной даже дышать.
Ну вашу ж материнку во все разъёмы... Нельзя так поступать с живыми и разумными существами! Как бы они ни были грешны и плохи - нельзя!
Наверное, у меня было очень уж страшное лицо - даже мой друг слегка сбледнул, когда я схватила его за воротник.
- Его нужно уничтожить, - прохрипела я, всё ещё видя перед глазами финальную картинку из своего сна. - Слышишь, Дойлен? Слышишь, дорогой мой? Поклянись, что уничтожишь его, когда мы уйдём в свой мир! Поклянись, прошу тебя!
- Что оно такое? - он аккуратно накрыл мою руку, сжавшуюся в кулак до побелевших костяшек.
- Машина, которой управляют два урода! - ответила я. - Убрать уродов - найдутся другие, не лучше. Нужно уничтожить артефакт... Милый мой, дорогой, поклянись!
- Клянусь, - сказал Дойлен, понимая, что я не шучу. - Но сперва ты воспользуешься этой... машиной для уродов, не так ли?
- Мне с этим потом жить, а не тебе, - огрызнулась я, приходя в себя. - Не нужно считать мои грехи, договорились?
- Договорились. Но уничтожать артефакт нам придётся вдвоём - если предположить, что мы вовремя сделаем отсюда ноги. А что если ценой его уничтожения станет твоё возвращение домой?
- Я заплачу эту цену.
Взгляд Дойлена, до того холодный и настороженный, заметно потеплел.
- Я в тебе не ошибся, - сказал он, поглаживая мои руки. - А ведь ты сейчас рискуешь, милая. Не боишься, что я могу поймать тебя на слове и обстряпать дельце таким манером, будто не было иного выхода?
- Конечно, боюсь, - я начала понемногу успокаиваться и даже смогла криво улыбнуться. - Но ведь если вообще никому не доверять...
- ...то это хуже одиночества, я помню, - проговорил Дойлен. - Не бойся, моя хорошая. Искушение сильное, но я не поддамся. Знаешь, почему?
- Почему?
- Ты мне дорога, Стана... очень. Пацанам ты нравишься, и вообще... Ради того, чтобы ты осталась со мной, я готов отдать всё. Кроме жизни. Но... - он нервно сглотнул, будто слова жгли ему горло или перекрывали дыхание. - Ради того, чтобы ты вернулась к мужу... которого я бы при встрече обязательно пришиб... отдам и жизнь. Такие дела.
Это невыносимо тяжело - смотреть в глаза человеку, который любит тебя так сильно. Пожалуй, незаслуженно сильно. Начинаешь чувствовать себя распоследней скотиной. Один поцелуй. Самый нежный, на какой я была способна. Всё, чем я могла ему ответить.