«Понятно! Опять поколотили».
Сам Мишка после всего, что услышал вчера от Валерки, явился в школу с ременной плеткой в кармане — на случай, если нападут скопом. Он независимо, расхаживал по коридору, ждал. Но его не трогали: видно, ждали какой-нибудь зацепки. Между тем что-то затевалось. Слишком оживлены были Олег, Ромка и Кешка, а Семен ходил насупленный. На переменах Олег, широко расставив ноги, обучал Кешку приемам бокса. Кешка наступал, Олег отражал удары.
Мишка и виду не подал, что догадывается, чем пахнет.
С Ниной Сергеевой он поздоровался за руку и даже поинтересовался, какую книгу она читает. Держался с нею так, как держался бы с Семеном при хороших отношениях. А чем она хуже!
Однако вид у Нины был расстроенный. По-видимому, кое-что до нее дошло.
Мишка с трудом сохранял на лице невозмутимость. На душе было тяжко и тоскливо. Тем более одиноко казалось после школы. Ведь ждал — нападут на перемене, ждал — нападут на улице… Нет, не напали, и ременная плеть не понадобилась.
Дул теплый ветер. Небо, закрытое серыми тучами, низко нависло над тайгою, над заснеженными хребтами. Казалось, оно касается своими краями ближних подступов к поселку. Все вокруг было неприглядным, пасмурным, как сам день.
Мишке было не до Валерки с его жалобами. Разговоры, замыслы Олега и его компании перестали интересовать Мишку. Он хотел одного — боя.
Поэтому Мишка посмотрел на Валерку хмуро и недовольно.
— Ну, что тебе?
— Ничего. Так. Те, двое мужиков, еще раз к нам приходили. Мамка не пускала, Нинка плакала, а папка не послушался.
— А я при чем?
Валерка не обратил внимания на Мишкин раздраженный тон, сосредоточенно поковырял в носу и кивнул в сторону реки.
— Эвон тоже пьяный «МАЗ» едет!
Мишка глянул туда, куда указывал Валерка. По речной дороге мчался «МАЗ». Ход его был неровен. Он мотался от одного края дороги к другому. Того и гляди зароется в сугроб.
— Наш грузовик, — узнал Мишка.
«МАЗ» свернул с речной дороги, выскочил на крутояр, на главную улицу поселка. Какая-то женщина вовремя отпрянула в сторону, едва не угодив под колеса. Она что-то крикнула и погрозила кулаком вслед машине.
Взобравшись на катушку, Мишка и Валерка наблюдали за «МАЗом». Возле их переулка грузовик метнулся к правому краю дороги, скользнул у самого кювета и врезался в столб. Мотор заглох.
Из кабины «МАЗа» вывалился мужчина в дохе — один из тех, что вчера спрашивали Сергеева. Он плохо держался на ногах.
Мишка и Валерка мигом очутились возле грузовика. Незнакомец в собачьей дохе выругался:
— Ну и черт! Думал, не сносить мне головы, расшибет! Сошло!
Заплетающейся походкой он двинулся прочь.
Грузовик, уткнувшийся радиатором в телеграфный столб, напоминал рассерженного быка. Буфер и крыло у машины были исковерканы, радиатор погнут.
Мишка заглянул в кабину и увидел Сергеева. Шофер полулежал на сиденье. Наверно, ударился о баранку грудью и потерял сознание.
Мишка открыл дверцу кабины, попробовал приподнять Сергеева.
— В дымину пьян, — услышал он спокойный голос Валерки. — Теперь — каюк, засудят. Я так и знал! Напоили его.
Мишка обернулся. Парнишка был бледен как мел. И вид его никак не вязался с трезвой, почти взрослой речью.
Пустынный переулок стал шумным. Откуда только взялись люди? У грузовика толпились женщины, мужчины. Прибежали Нина Сергеева и ее бабушка.
Шофер не приходил в себя, как его ни тормошили.
— Уши снегом трите, — посоветовал кто-то из толпы. Появился завгар Ручкин. Раздвигая крепким плечом толпу, он протиснулся к грузовику, потрогал рукой исковерканное крыло, осмотрел помятый радиатор. Лицо и шея Ручкина побагровели.
— Скотина! — выругался он, с презрением поглядев на шофера.
Сергеев стоял на четвереньках в снегу, мотал головой, пытаясь спрятать уши, бормотал хрипло и бессвязно.
Бабушка Сергеевых, всхлипывая и причитая, терла ему снегом уши, терла яростно, изо всей силы. Наконец он поднялся, на ноги, мутным взглядом обвел грузовик, толпу. Заметил заведующего гаражом, что-то понял и нетвердо шагнул к Ручкину.
— Уведите его!
Завгар отвернулся от Сергеева, расстегнул тугой воротник полушубка и, тяжело дыша, сказал собравшимся:
— Каков прохвост? Искалечил машину! А ведь только что из капитального вышла. Угробил! Да в самый разгар лесовозного сезона.
Казалось, Ручкин оправдывался перед людьми, искал сочувствия.
«Ага, тоже поджилки затряслись! — со злорадством подумал Мишка. — Небось сам распивал спирт с тем мужиком в дохе!»
Он помог бабушке и Нине отвести Сергеева домой. Народ расходился. Люди покачивали головами, строили предположения и догадки, что будет Сергееву.