Небесный свод сиял так юн и нов,Весенний день глядел в окно так весел,Висела пара форменных штановС мундиром купно через спинку кресел;И в радости уверился Попов,Что их Иван там с вечера повесил —Одним скачком покинул он кроватьИ начал их в восторге надевать.
37
«То был лишь сон! О, счастие! о, радость!Моя душа, как этот день, ясна!Не сделал я Бодай-Корове гадость!Не выдал я агентам Ильина!Не наклепал на Савича! О, сладость!Мадам Гриневич мной не предана!Страженко цел, и братья ШулаковыПостыдно мной не ввержены в оковы!»
38
Но ты, никак, читатель, восстаешьНа мой рассказ? Твое я слышу мненье:Сей анекдот, пожалуй, и хорош,Но в нем сквозит дурное направленье.Всё выдумки, нет правды ни на грош!Слыхал ли кто такое обвиненье,Что, мол, такой-то – встречен без штанов.Так уж и власти свергнуть он готов?
39
И где такие виданы министры?Кто так из них толпе кадить бы мог?Я допущу: успехи наши быстры,Но где ж у нас министер-демагог?Пусть проберут все списки и регистры,Я пять рублей бумажных дам в залог;Быть может, их во Франции немало,Но на Руси их нет и не бывало!
40
И что это, помилуйте, за дом,Куда Попов отправлен в наказанье?Что за допрос? Каким его судомСтращают там? Где есть такое зданье?Что за полковник выскочил? Во всем,Во всем заметно полное незнаньеСвоей страны обычаев и лиц,Встречаемое только у девиц.
41
А наконец, и самое вступленье:Ну есть ли смысл, я спрашиваю, в том,Чтоб в день такой, когда на поздравленьеК министру все съезжаются гуртом,С Поповым вдруг случилось помраченьеИ он таким оделся бы шутом?Забыться может галстук, орден, пряжка —Но пара брюк – нет, это уж натяжка!
42
И мог ли он так ехать? Мог ли в залВойти, одет как древние герои?И где резон, чтоб за экран он стал,Никем не зрим? Возможно ли такое?Ах, батюшка-читатель, что пристал?Я не Попов! Оставь меня в покое!Резон ли в этом или не резон —Я за чужой не отвечаю сон!
Лето 1873
ВЕЛИКОДУШИЕ СМЯГЧАЕТ СЕРДЦА
Вонзил кинжал убийца нечестивыйВ грудь Деларю.Тот, шляпу сняв, сказал ему учтиво:«Благодарю».Тут в левый бок ему кинжал ужасныйЗлодей вогнал,А Деларю сказал: «Какой прекрасныйУ вас кинжал!»Тогда злодей, к нему зашедши справа,Его пронзил,А Деларю с улыбкою лукавойЛишь погрозил.Истыкал тут злодей ему, пронзая,Все телеса,А Деларю: «Прошу на чашку чаяК нам в три часа».Злодей пал ниц и, слез проливши много,Дрожал как лист,А Деларю: «Ах, встаньте, ради Бога!Здесь пол нечист».Но все у ног его в сердечной мукеЗлодей рыдал,А Деларю сказал, расставив руки:«Не ожидал!Возможно ль? Как?! Рыдать с такою силой? —По пустякам?!Я вам аренду выхлопочу, милый, —Аренду вам!Через плечо дадут вам СтаниславаДругим в пример.Я дать совет царю имею право:Я камергер!Хотите дочь мою просватать, Дуню?А я за тоКредитными билетами отслюнюВам тысяч сто.А вот пока вам мой портрет на память, —Приязни в знак.Я не успел его еще обрамить, —Примите так!»Тут едок стал и даже горче перцаЗлодея вид.Добра за зло испорченное сердцеАх! не простит.Высокий дух посредственность тревожит,Тьме страшен свет.Портрет еще простить убийца может,Аренду ж – нет.Зажглась в злодее зависти отраваТак горячо,Что, лишь надел мерзавец СтаниславаЧерез плечо, —Он окунул со злобою безбожнойКинжал свой в ядИ, к Деларю подкравшись осторожно, —Хвать друга в зад!Тот на пол лег, не в силах в страшных боляхНа кресло сесть.Меж тем злодей, отняв на антресоляхУ Дуни честь, —Бежал в Тамбов, где был, как губернатор,Весьма любим.Потом в Москве, как ревностный сенатор,Был всеми чтим.Потом он членом сделался советаВ короткий срок…Какой пример для нас являет это,Какой урок!