РАЗУМЕЕТСЯ, ЭТО ОЧЕНЬ ИДЕАЛИЗИРОВАННОЕ ОПИСАНИЕ. НО СТОИТ ЗАМЕТИТЬ: ИДЕАЛИЗАЦИЯ ВОЗМОЖНА, КОГДА ЕСТЬ ЧТО ИДЕАЛИЗИРОВАТЬ.
[8] НАПРИМЕР, ОДНИМ ИЗ ПРИНЦИПИАЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ ВЕРСАЛЬСКОГО ДОГОВОРА 1919 ГОДА ГЕРМАНИИ БЫЛО СТРОЖАЙШЕ ЗАПРЕЩЕНО ИДТИ НА КАКИЕ БЫ ТО НИ БЫЛО СОЮЗЫ С АВСТРИЕЙ, ДАЖЕ СОВЕРШЕННО НЕВИННЫЕ. КОГДА НЕМЦЫ ЗАКЛЮЧИЛИ С АВСТРИЙЦАМИ ТАМОЖЕННЫЙ СОЮЗ, ФРАНЦУЗЫ И ЧЕХИ ТУТ ЖЕ НАЯБЕДНИЧАЛИ В ГААГСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ СУД, И ТОТ ЗАПРЕТИЛ ИМ И ЭТО.
[9] A PROPOS: ЕСТЬ ВСЕ ОСНОВАНИЯ СЧИТАТЬ ПРЕСЛОВУТЫЙ «ФАШИЗМ» В САМОМ НЕПРИЯТНОМ ЕГО АСПЕКТЕ – ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОМ – НАСЛЕДНИКОМ НЕ ТОЛЬКО «ПРУССАЧЕСТВА», НО И «АВСТРИЯЧЕСТВА», ИДЕЙНОГО НАСЛЕДИЯ ОСТЕРРАЙХА. ОТНОШЕНИЕ К СЛАВЯНАМ У ГИТЛЕРА БЫЛО ИМЕННО «АВСТРИЙСКИМ».
ДРУГИМ ИСТОЧНИКОМ «АНТИСЛАВЯНИЗМА» СТАЛИ ОСТЗЕЙСКИЕ НЕМЦЫ, ЛЮБИМЦЫ ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ, ОБЛАСКАННЫЕ ЕЮ И ПОСТАВЛЕННЫЕ НАД РУССКИМИ. ТАК, АЛЬФРЕД РОЗЕНБЕРГ, ОДИН ИЗ САМЫХ ОДИОЗНЫХ НАЦИСТСКИХ ИДЕОЛОГОВ, РУКОВОДИТЕЛЬ ИМПЕРСКОГО МИНИСТЕРСТВА ОККУПИРОВАННЫХ ВОСТОЧНЫХ ТЕРРИТОРИЙ (ЧИТАЙ – СССР), РОДИЛСЯ В РЕВЕЛЕ (ТАЛЛИНЕ) И УЧИЛСЯ В МОСКВЕ. САМА ИДЕОЛОГИЯ РОЗЕНБЕРГА – ЭТО ПРОСТО МИРОВОЗЗРЕНИЕ ОСТЗЕЙЦЕВ, ИЗЛОЖЕННОЕ В ПИСЬМЕННОЙ ФОРМЕ И ПРИПРАВЛЕННОЕ ТУМАННЫМИ ИСТОРИОСОФСКИМИ РАССУЖДЕНИЯМИ «ДЛЯ ПРИВЛЕЧЕНИЯ ВНИМАНИЯ».
[10] СТОЛИЦЕ ЗАЛЬЦБУРГСКОГО АРХИЕПИСКОПСТВА, КОТОРОЕ ВПОСЛЕДСТВИИ СТАЛО ЧАСТЬЮ БАВАРИИ. АВСТРИЙСКИМ ГОРДД СТАЛ ТОЛЬКО В 1816 ГОДУ.
[11] ХОТЯ ДО ОПРЕДЕЛЁННОГО МОМЕНТА «ГЕРМАНСКИЙ» ВАРИАНТ РАБОТАЛ И В КОРЕЕ. ДО НАЧАЛА СЕМИДЕСЯТЫХ ГОДОВ УРОВЕНЬ ЖИЗНИ В ЮЖНОЙ КОРЕЕ БЫЛ НИЖЕ, ЧЕМ НА СЕВЕРЕ. РЕЖИМ ПАК ЧЖОН ХИ СУМЕЛ ПРОВЕСТИ РАДИКАЛЬНЫЕ РЕФОРМЫ ИМЕННО ПОТОМУ, ЧТО НЕОБХОДИМОСТЬ ЧТО-ТО ПРОТИВОПОСТАВИТЬ СЕВЕРУ, КАЗАВШЕМУСЯ ГРОЗНЫМ И ПРИ ЭТОМ УСПЕШНЫМ, СТАЛА ОЧЕВИДНОЙ ДЛЯ ВСЕХ.
Элита любого государства, что благополучного, что нет, всегда озабочена территориальной целостностью своей страны. Население – тоже. Потеря части территории и населения сделает государство намного слабее, народ – травмирует, а элита лишится части ресурсов и влияния в мире. Соответственно, элита и сама дорожит единством страны и учит тому же самому население. Учит разными способами, начиная от рациональных аргументов и кончая внушением и пропагандой.
Но благополучное государство беспокоится о своём единстве ТОЛЬКО по этим причинам. Элита же государства неблагополучного – типа маоистского Китая или современной Северной Кореи – имеет, кроме этих понятных резонов, ещё и другие, не столь почтенные. А именно, страх перед конкуренцией, страх перед тем, что другое государство, населённое тем же самым народом, продемонстрирует впечатляющие успехи и тем самым наглядно докажет, что избранная «основным» государством политико-экономическая модель порочна, а элита – неадекватна своим задачам и не имеет законного права на власть.
Каковы же мотивации российских элит? Увы, они не лишены указанной выше двусмысленности. Причём началось это не сегодня и даже не вчера.
Есть такая историческая загадка. Почему у России никогда не было заморских колоний?
У всех европейских государств они были, даже у мелких, вроде Бельгии с Голландией. А кому не досталось африканской земли или тихоокеанского острова – те о них мечтали и пытались ну хоть что-нибудь откусить от шарика. Например, Австро-Венгрия, которую часто сравнивают с Российской Империей, не имела заморских колоний, но всё время пыталась влезть хоть куда-нибудь. «Сухопутная» империя Габсбургов готова была взять под своё крыло Никобарские острова (откуда их попросили англичане), почти получила Северное Борнео (это многообещающее мероприятие пресекли, судя по всему, британские спецслужбы), потом пыталась купить у испанцев Западную Сахару, присматривалась к Соломоновым островам, и так далее. Впрочем, экспансия австрийцев шла и в северном направлении – как вы думаете, кому принадлежала и в чью честь была названа Земля Франца-Иосифа?
Но Россия заморских колоний не имела и даже не мечтала о них. Более того, когда предприимчивые русские люди (как правило, против воли российского правительства) пытались обустроиться где-нибудь за морем, российское правительство их порыв решительно пресекало. Аляска была продана американцам буквально за гроши. Конкретно – за 7,2 миллиона долларов, что эквивалентно нынешним 104 миллионам долларов[1]. То есть Аляску продали по цене менее пяти долларов за квадратный километр. В цену сделки входило и всё движимое и недвижимое имущество, находящееся на территории Аляски. Оплата проводилась не золотом, а безналичными долларами. Были ли эти деньги получены российским правительством, неизвестно – похоже, что нет. И, разумеется, правление Российско-Американской Компании ничего не знало о приготовлениях правительства к продаже Аляски: сделка готовилась тайно[2].
Повторимся: пять долларов за квадратный километр – вот она, красная цена «территориальной целостности».
Понятно, что русские поселения в Калифорнии были, как сейчас выражаются, «свёрнуты», а Российско-Американская Компания – та самая, которая спонсировала Крузенштерна – ликвидирована.
Впрочем, на это можно хотя бы сказать, что Россия отчаянно испугалась могущественной Америки, а Аляска была «ну такая пустая и холодная». Но когда наивный Миклухо-Маклай предложил Александру Третьему создать в Новой Гвинее «свободную русскую колонию» (в противовес Германии), его с таким предложением пнули из царского кабинета с такой силой, что он приземлился аж в Австралии. В Сиднее он устроился более чем замечательно, но вернулся в Россию и снова вышел с тем же предложением на высочайший уровень – с тем же результатом[3].
Так было всегда. Все предложения русских энтузиастов на тему освоения каких-либо оторванных от материнской территории земель наталкивались на абсолютно жёсткое «нет». Россия в лице её высшего руководства отпихивалась от заморских владений. Зато огромные силы и средства вбухивались в Польшу, Финляндию, Грузию. Эти необычайно ценные приобретения обошлось России очень дорого, причём во всех смыслах. На возню с поляками и чухонцами положили столько сил, жизней и ресурсов, что хватило бы на полноценную колониальную экспансию.
Причина столь решительного отказа от райских островов может быть только одна. Страх. Осознанный и ясный страх российского правительства перед тем, что райские острова придётся заселять русскими. Которые впоследствии могут отложиться от империи и создать хоть маленькое, но своё государство. Могущее, в свою очередь, послужить «смутительным примером» для остальных.
Похоже, что именно поэтому колониальную эпоху – самую блестящую в истории Запада, заложившую основы его могущества, сделавшую Европу абсолютным мировым лидером – Россия даже не проспала, а променжевала. Огромная страна, полная сил, сидела, скорчившись. в мёрзлом углу, пока народы Европы ковали своё будущее в тропиках, под огромными южными звёздами. Российские же властители боялись и глаза поднять на чудесные земли Юга. «Не надо нам, не надо ни злата, не серебра, ни каучука, ни шоколада, ни обезьян, ни попугаев, ни рабов».
Кстати о рабах. Сейчас Россия может гордиться, что русские цари не держали в рабстве ни один «чужой» народ. Однако с точки зрения государственной пользы, на которую так любят ссылаться разного рода «имперцы», завоз рабов в Россию было бы выгодным делом. Например, освоение Сибири и Дальнего Востока примерно теми же методами, которые применялись в США или Великобритании, шло бы куда быстрее. Тем не менее, чёрных рабов в России не было. Завезли, правда, прадеда Пушкина – и то не в качестве раба, а в качестве хозяина русских рабов… Впрочем, возможно, российские власти опасались, что теплолюбивые чернокожие повымерзнут. Но в рабство можно было бы обращать и местное население – что, повторяем, вполне соответствовало тогдашним европейским нравам. Однако нет: с местными племенами обращались далеко не самым лучшим образом, но вот покупали и продавали только русских крестьян[4]. Более того, на Урале, в Сибири и тем более Дальнем Востоке, люди были свободнее, чем в Центральной России: там не было крепостного права[5]. Напоминаем, что в Европе всё было наоборот – именно на новоосвоенных территориях широко применялось рабство, причём рабами были прежде всего туземцы… Но русским ни в коем случае нельзя было давать повод почувствовать себя господами над иными народами – наоборот, русские всегда должны были склоняться перед любыми чужаками, а господствовать разве что над другими русскими. Русскому помещику дозволено было иметь русских крепостных, нерусскому – тем более, но вот чтобы русский господствовал над нерусскими, пусть даже над самыми убогими и примитивными – этого было «нельзя давать и понюхать». «Чтобы и прецедента такого не случалось».