Домчали. Сели. Встречающий сообщает, что объект разработки сейчас находится в соборе, на молебне. Мчусь туда. В руках пакет, в котором пузырь дорогого староземельного вискаря.
Вхожу скромненько, потихоньку в нью-одесский собор. Тут идёт одновременно две службы, двух враждующих нью-одесских епископов. Один РПЦ(НЗ), второй УПЦ (НЗ). Впрочем, враждуют они весьма умеренно, власти буянить не велят.
Идёт постепенная передача окормления от российской церкви к украинской. Украинский владыка несколько дней подряд читает благодарности константинопольскому патриарху (старейшему из православных, институт которого турки сохранили), принявшему известное решение.
А «москальский» как раз, когда я вхожу, заканчивает проповедь о полезности мученичества. Это он к тому подвёл, что правильно Главный Православный Мирянин России повысил пенсионный возраст. Ещё Николай Второй, как теперь часто, помянут, это я так понимаю, что нужно для привития мысли о безнаказанности царей, раз Николашка святой и не виноват во всём, что натворил, значит и Путяшка тоже такой. Дальше начинается целование новоприбывшей реликвии, освятевшего стекла. Кусок стекла, за которым могли ранее находиться святые мощи, был нацелован многими тысячами верующих, в том числе и самим Образом Путина. Создалась новая категория верующих, которой не было в старой православной церкви — Целователи Стекла. Раньше касались губами ларца, раки, или ещё чего-нибудь подобного, теперь кусок стекла.
Вот и тот, кто мне нужен. Мне показывают на него. На погонах звёзды настоящего золота. Ему тоже указывают на меня. Он уже знает, кто и зачем к нему пришёл. Подходит ко мне потихоньку, шепчет на ухо: «Пойдём из этого балагана».
На соборной площади, выдохнув из себя перенасыщенный церковный воздух, начинаем предварительный разговор. Он говорит первый.
— Так вот ты какой, ефрейтор Кузнецов. Давай по простому, на «ты».
— Хорошо. Я, вообще-то, уже сержант.
— Ты что, верующий?
— Нет.
— А чего в этот цирк пошёл? Мне-то по положению приходится изображать.
— Так на встречу с вами. То-есть, с тобой. Выходит, ты тоже не агнец божий. Заметил, что не стал губами стекла касаться.
— Да тут, понимаешь, слух ходит, что один поп есть триперный, он некоторых прихожанок завафлил, они теперь бытовичёк разносят. Да и без этого попа могут заразу занести. Стекло часто дезинфицируют, да всё равно можно не уберечься.
— Понятно.
— Что там у тебя в пакете?
— Виски.
— Ну пошли ко мне, там о серьёзном поговорим.
Его особняк тут же, в центре города. Идти недолго. Крыша крыта медной черепицей. Помнится, в СССР про такой козлиный шик говорили в обоснование его, что медь не даёт осколков при взрыве, типа, это для безопасности слуг народа. Классика жанра.
Вспомнилась по ассоциации другая здешняя история с крышами. Когда уничтожили демидовские заводы и пресёкся выпуск их продукции, один быстро сориентировавшийся жучёк начал скупать частные дома. Те, которые были крыты жестью местного почившего завода. Сдирал с них крышу и продавал листы по подпрыгнувшей цене, оставаясь с ощутимой маржой.
Ну, а мы под медной крышей повели деловой разговор. Я действую по инструкции. Рассказываю свою легенду, выкладываю список желаемого. Недолгий торг. Мент на удивление слабо торгуется. Он ведь весьма ушлый и мог бы из меня больше денег вытащить, что вполне допускают рамки моих инструкций. И проницательный. Понимает мою мысль.
— Мне нужна будет скоро поддержка с твоей стороны. Твоя и твоих деловых партнёров.
— Эээ, каких партнёров?
— Послушай, мне фуфло не впаришь. Я тебя насквозь вижу. Ты не деловой человек. Не поднять тебе в одиночку такое дело, во главе которого ты формально находишься. Значит, у тебя есть партнёры, которые используют твой раскрученный имидж. Заметь сразу, я тебя не спрашиваю, кто они такие. Мне уже всё равно. Я поэтому с тобой так откровенен.
— А что такое?
— Угораздило меня в этих краях обосноваться. Сначала-то всё отлично было. Здесь оружейный поток больше, из-за усиления Укрии, я этим и занимаюсь, на этом потоке нахожусь. Принимаю из Москвы и распределяю тут. Всё-бы хорошо, да вот укроизация.
Об этом я в курсе. Новая укро-власть давит на местных, чтоб те признавали себя украинцами. Правда, получается по-другому, люди чаще разбегаются, переселяются, многие остающиеся сильно возмущены, хватаются за оружие. Орден недоволен. Ему нужна переделка русских в украинцев, а не обострение их национальных чувств, как в Донбассе. Местную власть приходится одёргивать, передавать международные транши на поддержку социальных трат, прям как на земле от всяких там МВФ и подобных организаций.