Дозорные, завидя князя, поспешили распахнуть крепостные ворота. Под копытами застучал деревянный настил.
В узких улицах посада Мстислав перевёл коня на размашистую рысь. Василько скакал следом. Позади остались рыбацкие выселки. Где степь подступила к морю, князь осадил коня. Соскочив на землю, кинул повод Васильку:
— Держи!
У самых ног плескалось море. За степной кромкой выкатывалось огненным шаром солнце. Его лучи побежали по воде. Мстислав наклонился, помыл руки, лицо:
— Хорошо!
Потом, вдруг решившись, скинул сапоги, порты и рубашку, бросился в воду, окунулся, крикнул:
— Полезай, Василько!
Василько стреножил коней, пустил на траву и, мигом раздевшись, нырнул с разбега. Купались долго, пока солнце не припекло.
— Пора! — Мстислав вылез из воды.
Обратную дорогу Мстислав молчал. Кони шли шагом.
В рыбацком посёлке людно. С утреннего лова вернулись челны. У пристани рыбаки набрасывают в плетёные корзины рыбу. Она поблескивает чешуёй, бьётся.
В ближнем челне хозяйничает рыбачка. Мстислав придержал коня:
— Как звать тя?
Рыбачка подняла голову, ответила насмешливо:
— При крещении Ольгой нарекли, отец же с матерью Добронравой кликали, князь.
Мстислав усмехнулся:
— Ты почём знаешь, что я князь?
— А я ведунья, — отшутилась Добронрава.
— Почто одна на лов ходила?
— Я не одна, мы с братом в море ходим. Он корзину понёс.
Тронув коня, Мстислав сказал весело:
— На уху загляну когда-нибудь.
У крепостных стен мастеровые отёсывали дубовые брёвна, в чанах кипел вар. Смола пузырилась, булькала. Мастеровые не обратили внимания на подъехавшего князя, продолжали своё.
Подошёл тысяцкий Роман. На нём зелёного шелка штаны и рубашка, сапоги, как и на князе, красного сафьяна. Пригладив усы, Роман кивнул на мастеровых:
— На той неделе закончат городни.
— Добре.
Мстислав легко соскочил с коня, подал повод Васильку:
— Ставь на конюшню, я до завтрака здесь погляжу.
Вместе с тысяцким они поднялись на стену. Мастеровые, уже разобрав часть старых городней, ставили новый сруб. Тяжёлые брёвна с земли подавали на верёвках.
— И-эх, раз! И-эх, два! Пошла! — кричали в такт мастеровые, и бревно плыло снизу до самого верха. Его подхватывали и укладывали на место.
Мстислав заглянул внутрь сруба. Роман сказал:
— Наутро песком набьём. Суше земли будет.
— Тебе, боярин, лучше знать, — одобрил Мстислав.
С высокой стены как на ладони видно большую пристань. Покачиваются у чалок длинные ладьи русских гостей, широкие неуклюжие корабли византийские из Царьграда и Корсуни. По обрывистому берегу за забором дворы гостей с клетями для товаров, жильём. Вон ближний, хазарский, за ним византийский, а поодаль армянских гостей. Эти сухим путём в Тмуторокань ходят, через многие земли. Русские гости из Киева, Чернигова, Новгорода и иных мест свой двор имеют.
— Наш город гостевой, — довольно проговорил Мстислав. — На самом перепутье стоит. Мы у хазар и греков что бельмо в глазу.
— Хазарский каган[34] тот и по сей час мыслит Тмуторокань под свою руку взять, а уж о базилевсе и речи нет.
Они спустились вниз, пошли не спеша в княжий терем, где уже трапезовала большая дружина. Василько тем часом, поставив лошадей, прошёл в трапезную молодшей дружины.
6
Итиль-река, какую русичи именуют Волгою, многими рукавами поит море Хвалисское. Здесь, в низовье, столица некогда могучего Хазарского царства. Город, как и реку, называют Итиль. Пыльные, грязные улицы, по ту и другую сторону реки глинобитные мазанки, войлочные юрты, чахлая зелень садов. Город окружён стеной. С утра и допоздна шумит многоязыкая толпа. По узким и кривым улицам величаво вышагивают гордые верблюды, трусят ослы, проносятся верхоконно наёмные хазарские воины-тюрки, переселившиеся в Хазарию из Хорезма с семьями. Тюрки-арсии, как зовут их хазары, гвардия кагана.
Итиль огород разных народов и обычаев, с разными верами: христиане и иудеи, мусульмане и язычники. У каждого народа свои храмы, свои улицы. Улицы ведут к базарам, в степь, к реке. Река омывает остров. В глубине его — Дворец кагана. Высокие каменные хоромы окружает кирпичная изгородь. Вокруг ограды мазанки вельмож. Каган подобен богу, и люд не смеет зрить его. Видят кагана и слышат только избранные. На острове, где камыш лезет на берег, ещё один дворец. Здесь живёт хаканбек. Каган — наместник бога на земле. Мирскими делами ведает хаканбек. Каждый день поутру является он к кагану. В погоду и непогоду проделывает хаканбек этот путь.