— Я никогда не любила возиться, — сказала она. — Когда я была ребенком, мать не позволяла появляться мне на кухне. Говорила, что я испачкаюсь. Так что, когда я вышла замуж, я ничего не умела.
— Я тоже не умела готовить, когда выходила замуж, — заметила Сьюзен.
— Харв научил меня, — сказала Пам. — Мне кажется, ему самому нравилось готовить, но... — Она пожала плечами. — Это была обязанность жены, поэтому я всем занималась. Смешно, как люди перестают заниматься любимым делом из-за... пустяков. Из-за простых условностей, из-за различных представлений о том, чем вы обязаны быть.
— Но довольно часто эти представления коренятся в нас самих, не так ли? — спросила Сьюзен. — Я имею в виду, почему мы начинаем предполагать, как все должно происходить? Насколько это зависит от прорывающейся на поверхность сущности отдельного человека?
Я выпил вина.
— Не уверена, что поняла, — сказала Пам.
— Старое противоречие, — продолжала Сьюзен. — Природа — воспитание. Вы становитесь такой, какая есть, из-за генетики или из-за окружающей среды? Люди делают историю или история делает людей?
Пам Шепард коротко улыбнулась.
— Ах да, природа — воспитание, рост и развитие ребенка. Не знаю, но уверена, что лично меня затолкали в угол, который меня совсем не устраивает. — Она допила вино и протянула стакан к бутылке. Еще не совсем раскрепощенная женщина. Совсем раскрепощенная налила бы себе сама. Быть может, бутылка в полгаллона просто чересчур тяжелая. Я наполнил ее стакан. Она с минуту смотрела на вино. — Как и Харви, — добавила она.
— Его тоже затолкали в угол? — спросила Сьюзен.
— Да. — Она сделала глоток вина. Я последовал ее примеру. — Его загнал в угол Успех.
— Деньги? — спросила Сьюзен.
— Нет, не только. И даже не столько. Больше — желание быть значимым, быть человеком, от которого что-то зависит, быть человеком, который знает, как добиться успеха, знает, что совершается в жизни. Инициатором и сотрясателем устоев. Я не думаю, что его так сильно волновали деньги, быть может, лишь в качестве доказательства, что он достиг вершины. В моих словах есть смысл? — Она посмотрела на меня.
— Да, напоминает подбор состава для футбольной команды, — сказал я. — Я способен понять это.
— Неудивительно, — фыркнула Сьюзен.
— Вы такой же? — спросила Пам Шепард.
Я пожал плечами. Сьюзен сказала:
— Да, почти такой же, только по-своему, в особом смысле.
— Мне показалось, что он не такой, впрочем, я его почти не знаю, — сказала Пам.
Сьюзен улыбнулась:
— Он не такой, если быть точной, но в то же время такой, если во всем этом есть хоть какой-то смысл.
— Я что, тушеная говядина? — обиделся я. — Почему вы сидите и обсуждаете меня?
— Мне кажется, — призналась Сьюзен, — сегодня утром ты точно дал себе определение.
— До или после того, как ты осыпала меня чувственными поцелуями?
— Конечно до.
— О, — сказал я.
— Почему же вы не участвуете в гонках? — спросила Пам Шепард. — Почему не пыхтите и не потеете, чтобы создать свою команду, быть звездой? То, что пытаются сделать Харви и его друзья.
— Ответить не легко. Мучительный вопрос, потому что, отвечая на него, я буду вынужден говорить о целостности характера, о самоуважении и прочих вещах, которые вы совсем недавно собрали воедино, говоря о фильме Джона Уэйна. К примеру, благородство. Я стараюсь быть благородным. Знаю, неловко такое слушать. Еще более неловко такое говорить. Но я верю практически во все бессмысленные вещи, которые проповедовал Торо. И провел долгое время в работе над тем, чтобы найти для себя такое место, где эту веру можно применять на практике. Где я могу жить в основном по собственным условиям.
— Торо? — спросила Пам Шепард. — Вы действительно прочитали все эти книги?
— Тем не менее, — напомнила Сьюзен, — ты постоянно влезаешь в жизни посторонних людей, в их беды. Едва ли похоже на уединенную жизнь Уолдена Понда, героя Торо.
Я снова пожал плечами. Трудно выразить все словами.
— Каждый из нас вынужден заниматься тем или иным делом.
— Но разве ваша работа не опасна? — спросила Пам Шепард.
— Иногда.
— Эта сторона ему особенно нравится, — сказала Сьюзен. — Его очень привлекает жестокость. Он не хочет признаваться в этом даже самому себе, но половину времени он проводит, сравнивая себя с другими людьми. Доказывая себе, насколько он хорош. Это состязание, подобное футболу.