— Бай-бай.
Я вышел, закрыл дверь и поехал к дому Харва Шепарда, чувствуя себя как-то странно.
Не знаю, был ли я испуган, но Шепард испытывал такой страх, что не мог справиться со своим лицом. Кожа была чересчур сильно натянута на костях, он часто что-то сглатывал, довольно громко, пока мы ехали по Мейн-стрит к «Холлидей Инн».
— Тебе совсем не обязательно знать, что я затеял, — сказал я. — Мне кажется, тебе самому будет лучше, если ты ничего не будешь знать. Пойми только, что я кое-что придумал и запустил в действие, и это, возможно, поможет тебе выпутаться из сложной ситуации.
— Почему ты не можешь рассказать мне о своем плане?
— Потому что там используется некоторое жульничество, а тебе, кажется, сейчас не до него.
— Возможно, ты прав.
Окна номера на втором этаже, в котором поселился Хоук, выходили на бассейн. Он сам открыл дверь, после того как я постучал, и мы с Шепардом вошли. Справа на бюро стояла разнообразная выпивка, на одной из кроватей валялся худой парень, читающий «Уолл-стрит джорнел». Кинг Пауэрс сидел за круглым столом, сложив руки на краю стола, перед ним лежала открытая папка. Все как в театре.
— С кем это ты пришел? — спросил Пауэрс безразличным голосом.
— Мы — друзья, — ответил я. — Всегда ходим вместе.
Пауэрс был высоким мужчиной с мягкими чертами лица, бледной кожей и рыжеватыми волосами, они были достаточно длинными и подчеркивались курчавыми бакенбардами. В одежде он, похоже, придерживался вольного стиля. Свободный костюм в темно-бордовую клетку, белый ремень, белые туфли, белая шелковая сорочка, воротник которой выпущен на лацканы пиджака. На шее, на кожаном шнурке, висел бирюзовый наконечник стрелы, торчащий прямо вперед, будто в насмешку над собеседником.
— Я не просил тебя приводить друзей, — сказал Пауэрс Шепарду.
— Вы будете рады, что он так поступил, — заметил я. — Я принес вам такое, от чего ваш ридикюль распухнет от денег.
— Я не пользуюсь ридикюлями, — буркнул Пауэрс.
— О, — сказал я, — простите. Я подумал, что на кровати лежит ваша любовница.
За моей спиной Хоук пробормотал:
— Черт меня возьми.
Парень на кровати оторвал взгляд от «Уолл-стрит джорнел» и нахмурился.
— Хоук, — сказал Пауэрс, — гони его в шею.
— Это — Спенсер, — объяснил Хоук. — Я вам о нем рассказывал. Любит пошалить, но вреда никому не причиняет. По крайней мере, не всегда.
— Хоук, ты меня слышал. Я сказал — выкини его.
— Он говорит о деньгах, Кинг. Возможно, вам стоит послушать.
— Ты на меня работаешь, Хоук? Делай что тебе говорят.
— Нет. Я делаю только то, что хочу. Никогда не делаю того, что мне говорят. Как и старина Спенсер. Можешь весь изораться на него, но он и пальцем не пошевелит, чтобы сделать то, чего не хочет делать. Вы с Мейси лучше выслушайте его. Он говорит о деньгах и, вероятно, не шутит. Если вам не понравится то, что он скажет, я выведу его.
— Хорошо, хорошо. Ради Бога, давайте послушаем. Выкладывай.
Лицо Пауэрса слегка покраснело. Он тяжело смотрел на меня. Мейси сел на кровати и опустил ноги на пол. В левой руке он по-прежнему держал «Уолл-стрит джорнел», заложив указательным пальцем нужное место.
— О'кей, Кинг. Во-первых, Харв сейчас не может рассчитаться.
— Тогда его задница превращается в травку, а я становлюсь косильщиком, — сказал Пауэрс.
— Стильно, — восхитился я.
— А?
— Стильно. Крутой темно-бордовый цвет, белая сорочка. А в довершение ты и говоришь здорово. Просто парень — все при всем.
— Будешь шутить со мной. Спенсер, скоро пожалеешь.
— Спенсер, — сказал Хоук, — почему бы не перейти к той части, где говорится о зелененьких? Про ридикюль.
— У меня есть купец с сотней тысяч долларов, которому нужно оружие. Меняю купца на Шепарда.
— С чего ты взял, что я могу достать оружие?
— Кинг, за сотню тысяч зелененьких ты сможешь достать даже танцующего африканского муравьеда.
Он улыбнулся. У него были пухлые губы и, когда он улыбался, верхняя губа выворачивалась наизнанку. И над верхними зубами были видны десны.
— Возможно, и могу, — сказал он. — Но Шепард должен мне очень много денег. — Он скользнул взглядом по листу бумаги в папке. — Тридцать тысяч. Я многим рисковал, отдавая эти деньги под рукопожатие, понимаешь? Очень трудно списать все это.
— О'кей, — кивнул я. — Обратимся в другое место. Пойдем, Харв.
— Тебе выбирать, — сказал Пауэрс. — Но лучше, если у твоего приятеля окажутся при себе деньги, иначе мы ужасно рассвирепеем.
— Платеж содержится в предложении, — сказал я. — Сам отказался, значит, ничего не получишь.
Я повернулся, чтобы уйти. Между нами и дверью стоял Хоук. Его руки были изящно опущены на бедра.
— Хоук, — сказал Пауэрс, — Шепард никуда не уходит.
— Сто тысяч — это совсем неплохая капуста, Кинг, — сказал Хоук.
— Хоук прав, мистер Пауэрс. — Мейси, все еще сидя на кровати, отбросил в сторону журнал и достал аккуратный пистолет двадцать пятого калибра с перламутровой ручкой и никелированными накладками. Вероятно, в масть к его запонкам.