— Один хлопок?
— Что можно сегодня сказать?
— Деньги есть?
— Будут, а пока есть нечто большее — кредит…
— В компании с тобой?
— И с Баумом. Макса знаешь?
— Эге! В этом векселе есть ошибка, один жирант ненадежен! — И после паузы прибавил: — Боровецкий!
— Почему?
— Полячишка! — с ноткой презрения бросил Леон и почти растянулся на диванчике и на стуле.
Мориц весело засмеялся.
— Да ты его совершенно не знаешь. О нем в Лодзи еще будут говорить. Я в него верю, как в себя самого, уж он-то зашибет большие деньги.
— А Баум? Он какой?
— Баум — это вол, ему надо дать выспаться и выговориться, а потом задать работу, и он будет трудиться как вол, а впрочем, он вовсе не глуп. Ты мог бы нам очень помочь и сам бы хорошо заработал. Нам уже делал предложение Кронгольд.
— Ну и идите к Кронгольду, он малый не промах, знаком со всеми лавочниками, которые покупают у него мерного товару на сто рублей в год, да, это настоящий коммивояжер, то он в Кутно, то в Скерневицах. Делайте дела с ним, я не напрашиваюсь! У меня есть что продавать, вот тут у меня письмо Бухольца, он намерен поручить мне продажу своего товара во всех восточных губерниях, а какие условия предлагает! — И Леон стал лихорадочно расстегивать сюртук и искать письмо по всем карманам.
— Я об этом знаю, не ищи. Боровецкий вчера сказал мне, это он порекомендовал тебя Бухольцу.
— Боровецкий? Нет, в самом деле? Почему?
— Потому что он умница и думает о будущем.
— И бесплатно! Да он же на таком деле мог бы здорово заработать. Я сам дал бы двадцать тысяч наличными, честное слово. Какая ему от этого прибыль? Вдобавок мы почти не знакомы.
— Какая ему прибыль, он сам тебе скажет, а я могу только сказать, что он денег не возьмет.
— Шляхтич! — с оттенком насмешливого сострадания прошептал Леон и плюнул на пол.
— Да нет, просто он умнее самых умных коммивояжеров и агентов во всех восточных губерниях, — ответил Мориц, постукивая ножом по кружке. — Много ты продал?
— На несколько десятков тысяч, больше десяти тысяч наличными, остальное под надежные векселя, сроком всего на четыре месяца и с жиро Сафонова! Шелка, — и он удовлетворенно хлопнул Морица по колену. — Есть и для тебя заказ. Видишь, что значит дружба?
— На сколько?
— Все вместе на три тысячи рублей.
— Мерный товар или штучный?
— Штучный.
— Под вексель или наложенным платежом?
— Наложенным. Сейчас дам тебе заказ. — Леон начал рыться в большом, запирающемся на ключик бумажнике.
— Что я буду тебе должен?
— Если наличными, хватит одного процента, по-дружески.
— Наличные мне сейчас самому позарез нужны, надо расплачиваться с долгами, но в течение недели я отдам.
— Ладно. Вот тебе заказ. Знаешь, я в Белостоке встретил Лущевского, вместе приехали в Лодзь.
— Куда же граф направляется?
— Приехал в Лодзь деньги делать.
— Он-то? Видно, у него их избыток, надо бы с ним встретиться.
— Да нет у него ничего, приехал чем-нибудь поживиться.
— Как это — нет ничего? Мы же когда-то ездили целой компанией из Риги в его поместье. Помещик был, куда там! И уже ничего не осталось?
— Почему ж, осталось, лоскут резины с рессор, чтоб галоши сшить! Ха, ха, ха, славная шутка! — И Леон опять хлопнул Морица по колену.
— Что ж он сделал со своими поместьями? Тогда их оценивали не менее чем в двести тысяч.
— А теперь, как он сам оценивает, у него сто тысяч долгу, и это еще он скромничает.
— Да Бог с ним! Выпьешь чего-нибудь?
— Неплохо бы перед театром.
— Кельнер! Коньяку, икры, бифштекс по-татарски, портер натуральный! Живо!
— Бум-Бум, иди-ка к нам! — позвал Леон.
— Как поживаете, как здоровьечко, как делишки? — залепетал тот, пожимая Леону руку.
— Спасибо, все хорошо. Специально для вас привез кое-что из Одессы. — Леон достал из бумажника порнографическую открытку и дал ее актеру.
Бум-Бум обеими руками поправил пенсне, взял открытку и с наслаждением углубился в разглядывание. Лицо его покраснело, он щелкал языком, облизывал синие, отвислые губы и весь прямо трясся от удовольствия.
— Чудесно, чудесно! Неслыханно! — восклицал он, затем потащился показывать открытку всем вокруг.
— Свинья, — с досадой буркнул Мориц.
— Любит красивое, ведь он знаток…
— А ты-то не познакомился ли опять с какой-нибудь там? — спросил Мориц с легкой иронией.
— Постой-ка! — Леон щелкнул пальцами, потом хлопнул Морица по колену и, усмехаясь, вытащил из бумажника, из пачки счетов и расписок, фотографию женщины.