— Неплохо бы, — согласился Хаим. — Но боюсь, с ними не так-то просто будет… Империя! И это уже не «арифметика», а немного посложнее…
— Ничего. Силы кое-какие у нас уже есть. И они растут. Причем так растут, что трудно себе даже представить! Вот, кстати, в этом отношении «сабра» себя показывают с наилучшей стороны. Они никому спуску не дают! Не-е! Попробуй их тронь. Моментально у тебя перед глазами блеснет нож! И должен тебе признаться, что кое-кому из наших таки приходится подчас довольно туго с ними…
— Что же получается? — удивленно спросил Хаим. — От арабов, говоришь, жди ножа в спину, а от своих — в грудь!
— Ну, не совсем так, конечно… Но тем не менее сложно. Очень сложно, — уклончиво ответил Нуци, сворачивая с тротуара в сторону.
Они шли куда-то под гору, деревья заслонили последний, оставшийся позади электрический фонарь. Местность напоминала заброшенный сад или рощу. Хаим подумал было, что под действием «арака» Нуци, видимо, забыл, куда и зачем они идут.
— Со временем здесь будет парк! — гордо сказал Нуци. — И знаешь, кто пожертвовал на его строительство? Ротшильд! Целый миллион отвалил! Но, сам понимаешь, и Иерусалим не в один миг был построен. Со временем будет у нас рай, увидишь! Планы грандиозные!.. А пока здесь поблизости отхожее место…
Зловоние, которое Хаим ощутил еще раньше, становилось все более одуряющим.
— Как видишь, совсем недалеко, — продолжал Нуци. — Всего одна автобусная остановка, честное слово…
Хаим едва удержался, чтобы не рассмеяться.
— Ну-у, на автобусе, разумеется, можно успеть, если приспичит… — притворно серьезным тоном заметил он.
Нуци Ионас, не уловив иронии в реплике Хаима, продолжал наставлять приятеля. Он сообщил, что с пяти утра и до одиннадцати вечера автобусы ходят по расписанию почти через каждые четверть часа, а проезд стоит сущую ерунду.
Хаим молча выслушивал друга и про себя с горечью думал: «Стоило ехать на «обетованную землю», чтобы по нужде добираться на автобусе?! Поглядим, что будет дальше… Во всяком случае, не мед тут течет, это уже ясно. И, пожалуй, прав был Томов, не советуя ехать…»
На обратном пути стал накрапывать дождь.
— О, это хорошая примета, Хаймолэ! На счастье, увидишь! Честное слово!.. — сказал Нуци, схватив Хаима за локоть.
— Что ты имеешь в виду? — уныло спросил Хаим. — Дождь или неудобства с уборной?
— Дождь, конечно, чудак!
— Возможно, — безразлично ответил Хаим. — Откуда мне знать, на чем здесь зиждется счастье… А вдруг и в самом деле на дерьме?!
Нуци остановился и тупо уставился на Хаима, но, видимо, «арак», мешал ему до конца понять подлинный смысл услышанных слов. Он круто повернулся и быстро зашагал. Хаим поторопился его догнать и, в свою очередь, схватил друга за локоть. Придержав его на мгновение, он чистосердечно признался:
— Не обижайся, Нуцик! Я так думаю, ей-богу!.. А ты как считаешь?
6
Хаим и Ойя поселились в помещении, которое Ионасы, как и сам владелец дома Симон Соломонзон, почему-то называли флигелем, а соседи-сабра не без основания окрестили времянкой. В этом небольшом квадратном строении в глубине двора, сложенном из крупного белого камня в незапамятные времена, были единственное и узкое, как бойница, оконце, выложенный каменными плитами пол, стены, штукатуренные, видимо, еще при царе Соломоне, и черепичная крыша, которая одновременно служила и потолком. Строение скорей всего когда-то было летней кухней, а потом, судя по тошнотворному запаху, его длительное время использовали как склад для козьих и овечьих шкур.
С приездом Ионасов в знойные дни Нуцина теща принимала здесь душ.
— Летом это же одно удовольствие! — призналась Хаиму старуха. — Вы знаете, какая жара тут бывает? Кошмар! Вода за два-три часа сама по себе нагревается… И главное, о водостоке думать не надо… Вы же видели, какие там трещины в полу?! Но это не так уж страшно…
Молодоженам пришлось основательно потрудиться, чтобы помещение стало мало-мальски пригодным для жилья. Они долго скребли и мыли пол, оттирали и обмазывали стены известью с песком, выносили груды мусора. Оба валились с ног от усталости, но не роптали. Ойя все принимала как должное, а Хаим прекрасно понимал, что немало семей с детьми, не говоря уже об иммигрантах, были бы счастливы получить и такое жилье, за которое, кстати, Симон Соломонзон уже установил арендную плату.