Наряду с тем, что мне нужно было выработать послание и перезагрузить политику, я столкнулся со значительной текучестью кадров в Белом доме. В команде по внешней политике Джим Джонс, который, несмотря на свои многочисленные достоинства, никогда не чувствовал себя полностью комфортно в штабной роли после многих лет командования, ушел в отставку в октябре. К счастью, Том Донилон оказался настоящей рабочей лошадкой и умело взял на себя роль советника по национальной безопасности, а Денис Макдоноу перешел на должность заместителя советника по национальной безопасности, а Бен Родс взял на себя многие из прежних обязанностей Дениса. В области экономической политики Питер Орсзаг и Кристи Ромер вернулись в частный сектор, их заменили Джек Лью, опытный эксперт по бюджету, руководивший OMB при Билле Клинтоне, и Остан Гулсби, который работал с нами над восстановлением экономики. Затем был Ларри Саммерс, который однажды в сентябре зашел в Овальный кабинет, чтобы сказать мне, что, поскольку финансовый кризис позади, ему пора уходить. Он уйдет в конце года.
"Что я буду делать без тебя, чтобы объяснить, почему я ошибаюсь?" спросил я, только наполовину шутя. Ларри улыбнулся.
"Господин президент, — сказал он, — на самом деле вы ошибались меньше, чем большинство".
Я искренне полюбил тех, кто уходил. Они не только хорошо служили мне, но, несмотря на свои различные идиосинкразии, каждый из них привносил серьезность намерений — приверженность выработке политики, основанной на разуме и доказательствах — которая была рождена желанием сделать все правильно для американского народа. Однако больше всего меня тревожила предстоящая потеря двух моих ближайших политических советников, а также необходимость поиска нового руководителя аппарата.
Экс всегда планировал уехать после промежуточных выборов. Прожив два года в разлуке с семьей, он остро нуждался в передышке перед тем, как присоединиться к моей кампании по переизбранию. Гиббс, который постоянно находился со мной в окопе с тех пор, как я выиграл свою предвыборную гонку в Сенат, был так же измотан. Хотя он оставался таким же хорошо подготовленным и бесстрашным пресс-секретарем, как и прежде, напряжение от стояния на трибуне день за днем, принимая на себя все удары, которые сыпались в нашу сторону, сделало его отношения с пресс-корпусом Белого дома настолько конфликтными, что остальные члены команды беспокоились, что это негативно сказывается на нашем освещении.
Я все еще привыкал к перспективе вести предстоящие политические сражения без Экса и Гиббса рядом со мной, хотя меня успокаивала преемственность, которую обеспечивал наш молодой и умелый директор по коммуникациям Дэн Пфайффер, который тесно сотрудничал с ними в области сообщений с начала нашей кампании 2007 года. Что касается Рама, то я считал маленьким чудом, что он продержался столько, сколько продержался, не убив никого и не скончавшись от инсульта. Мы взяли за привычку проводить наши встречи в конце дня на улице, когда позволяла погода, прогуливаясь два или три раза вокруг подъездной дорожки, опоясывающей Южную лужайку, пока мы пытались понять, что делать с последним кризисом или спором. Не раз мы спрашивали себя, почему мы выбрали такую напряженную жизнь.
"После того, как мы закончим, нам стоит попробовать что-нибудь попроще", — сказала я ему однажды. "Мы могли бы перевезти наши семьи на Гавайи и открыть киоск со смузи на пляже".
"Смузи — это слишком сложно", — сказал Рам. "Мы будем продавать футболки. Но только белые футболки. Среднего размера. И все — никаких других цветов, рисунков или размеров. Мы не хотим принимать никаких решений. Если покупатели хотят чего-то другого, они могут пойти в другое место".
Я распознал признаки того, что Рахм близок к выгоранию, но я полагал, что он будет ждать нового года, чтобы уйти. Вместо этого он воспользовался одной из наших вечерних прогулок в начале сентября, чтобы рассказать мне, что многолетний мэр Чикаго Ричард М. Дейли только что объявил, что не будет претендовать на седьмой срок подряд. Рам хотел баллотироваться — это была работа, о которой он мечтал с тех пор, как пришел в политику, — но поскольку выборы состоятся в феврале, ему нужно было покинуть Белый дом до первого октября, если он надеялся на успех.