Да, многие тактические приемы Арафата были отвратительны. Да, палестинские лидеры слишком часто упускали возможности для достижения мира; не было ни Гавела, ни Ганди, чтобы мобилизовать ненасильственное движение с моральной силой, способной поколебать общественное мнение Израиля. И все же все это не отменяло того факта, что миллионы палестинцев лишены самоопределения и многих основных прав, которыми пользуются даже граждане недемократических стран. Целые поколения росли в голодном и сжатом мире, из которого они буквально не могли вырваться, их повседневная жизнь зависела от прихотей далекой, часто враждебной власти и подозрений каждого солдата с чистым лицом и винтовкой, требующего предъявить документы на каждом контрольно-пропускном пункте.
Однако к тому времени, когда я вступил в должность, большинство республиканцев в Конгрессе оставили всякое притворство заботы о том, что случилось с палестинцами. Действительно, подавляющее большинство белых евангелистов — самый надежный избирательный блок GOP — верили, что создание и постепенное расширение Израиля выполнило Божье обещание, данное Аврааму, и предвещало скорое возвращение Христа. На стороне демократов даже убежденные прогрессисты не хотели выглядеть менее произраильскими, чем республиканцы, тем более что многие из них сами были евреями или представляли значительные еврейские группы.
Кроме того, члены обеих партий опасались перечить Американскому комитету по связям с общественностью Израиля (AIPAC), мощной двухпартийной лоббистской организации, призванной обеспечить непоколебимую поддержку Израиля со стороны США. Влияние AIPAC может быть направлено практически на каждый округ Конгресса в стране, и практически каждый политик в Вашингтоне, включая меня, считает членов AIPAC своими основными сторонниками и донорами. В прошлом эта организация принимала широкий спектр взглядов на мир на Ближнем Востоке, настаивая, главным образом, на том, чтобы те, кто ищет ее одобрения, поддерживали продолжение американской помощи Израилю и выступали против усилий по изоляции или осуждению Израиля в ООН и других международных органах. Но по мере того, как израильская политика смещалась вправо, менялись и политические позиции AIPAC. Ее сотрудники и руководители все чаще утверждали, что между правительствами США и Израиля не должно быть "никакого дневного света", даже когда Израиль предпринимал действия, противоречащие политике США. Те, кто критиковал политику Израиля слишком громко, рисковали быть заклейменными как "антиизраильские" (и, возможно, антисемитские) и столкнуться с хорошо финансируемым противником на следующих выборах.
Во время своей президентской кампании я столкнулся с подобным явлением, когда еврейским сторонникам пришлось отбиваться от утверждений в своих синагогах и по электронной почте, что я недостаточно поддерживаю или даже враждебно отношусь к Израилю. Они приписывали эти кампании шепота не какой-либо конкретной позиции, которую я занимал (моя поддержка решения о двух государствах и противодействие израильским поселениям были идентичны позициям других кандидатов), а скорее моим выражениям заботы о простых палестинцах; мои дружеские отношения с некоторыми критиками израильской политики, включая активиста и ученого по Ближнему Востоку Рашида Халиди; и тот факт, что, как прямо сказал Бен, "вы черный человек с мусульманским именем, который жил в одном районе с Луисом Фарраханом и ходил в церковь Иеремии Райта"." В день выборов я набрал более 70 процентов еврейских голосов, но для многих членов правления AIPAC я оставался подозрительным, человеком с разделенной лояльностью: человеком, чья поддержка Израиля, как красочно выразился один из друзей Экса, не "чувствовалась в его кишках" — "кишках" на идиш.
"Вы не добьетесь прогресса в достижении мира", — предупреждал меня Рахм в 2009 году, — "когда американский президент и израильский премьер-министр являются представителями разных политических взглядов". Мы обсуждали недавнее возвращение Биби Нетаньяху на пост премьер-министра Израиля, после того как партии "Ликуд" удалось собрать правое коалиционное правительство, несмотря на то, что она получила на одно место меньше, чем ее главный оппонент, более центристская партия "Кадима". Рам, который недолго был гражданским добровольцем в израильской армии и сидел в первом ряду на переговорах Билла Клинтона в Осло, согласился, что мы должны попытаться возобновить израильско-палестинские мирные переговоры, хотя бы потому, что это может предотвратить ухудшение ситуации. Но он не был оптимистом, и чем больше времени я проводил с Нетаньяху и его палестинским коллегой Махмудом Аббасом, тем больше я понимал почему.