Наш обед в мае 2010 года был тому примером. Саманта пришла в тот день, готовая говорить о Ближнем Востоке — в частности, о том, что Соединенные Штаты не подали официальный протест против недавнего двухлетнего продления египетским правительством "чрезвычайного положения", которое действовало с момента избрания Мубарака в 1981 году. Это продление закрепило его диктаторскую власть, приостановив конституционные права египтян. "Я понимаю, что есть стратегические соображения, когда речь идет о Египте, — сказала Саманта, — но разве кто-нибудь задумывается о том, хорошая ли это стратегия?"
Я сказал ей, что, вообще-то, так и было. Я не был большим поклонником Мубарака, но пришел к выводу, что разовое заявление с критикой закона, который действовал почти тридцать лет, не принесет особой пользы. "Правительство США — это океанский лайнер", — сказал я. А не скоростной катер". Если мы хотим изменить наш подход к региону, то нам нужна стратегия, которая будет строиться в течение долгого времени. Мы должны получить согласие Пентагона и разведки. Мы должны выверять стратегию, чтобы дать союзникам в регионе время на адаптацию".
"Кто-нибудь делает это?" сказала Саманта. "Придумывает эту стратегию, я имею в виду?"
Я улыбнулся, видя, как крутятся колесики в ее голове.
Вскоре после этого Саманта и три ее коллеги по СНБ — Деннис Росс, Гейл Смит и Джереми Вайнштейн — представили мне проект президентской директивы, в которой говорилось, что интересы США в обеспечении стабильности на Ближнем Востоке и в Северной Африке пострадали от некритичной поддержки Соединенными Штатами авторитарных режимов. В августе я воспользовался этой директивой, чтобы поручить Госдепартаменту, Пентагону, ЦРУ и другим правительственным агентствам изучить способы, с помощью которых Соединенные Штаты могли бы стимулировать значимые политические и экономические реформы в регионе, чтобы подтолкнуть эти страны ближе к принципам открытого правительства, чтобы они могли избежать дестабилизирующих восстаний, насилия, хаоса и непредсказуемых результатов, которые так часто сопровождают внезапные перемены. Команда СНБ начала проводить раз в две недели встречи с экспертами по Ближнему Востоку из разных правительственных структур для разработки конкретных идей по переориентации американской политики.
Многие из ветеранов-дипломатов и экспертов, с которыми они общались, предсказуемо скептически относились к необходимости каких-либо изменений в политике США, утверждая, что какими бы неблагоприятными ни были некоторые из наших арабских союзников, статус-кво служит основным интересам Америки, чего нельзя гарантировать, если на их место придут более популистские правительства. Однако со временем команде удалось прийти к согласованному набору принципов, которыми следует руководствоваться при изменении стратегии. Согласно разработанному плану, американские чиновники из разных ведомств должны были последовательно и скоординировано доносить мысль о необходимости реформ; они должны были разработать конкретные рекомендации по либерализации политической и гражданской жизни в разных странах и предложить ряд новых стимулов для поощрения их принятия. К середине декабря документы с изложением стратегии были практически готовы к моему утверждению, и хотя я понимал, что это не изменит Ближний Восток в одночасье, я был воодушевлен тем фактом, что мы начали направлять американский внешнеполитический механизм в правильном направлении.