"Я прекрасно понимаю потенциальные проблемы, связанные с любым уходом от Мубарака, — сказал я, — но я принял решение, и я не могу сейчас допустить кучу неоднозначных сообщений". Прежде чем Хиллари успела ответить, я добавил: "И передайте Виснеру, что мне наплевать, в каком качестве он выступает — ему нужно помолчать".
Несмотря на то, что иногда я испытывал разочарование, имея дело с истеблишментом национальной безопасности, которому по-прежнему не нравилась перспектива Египта без Мубарака, этот истеблишмент — в частности, Пентагон и разведывательное сообщество — вероятно, оказал большее влияние на конечный результат в Египте, чем любые высокодуховные заявления из Белого дома. Раз или два в день Гейтс, Маллен, Панетта, Бреннан и другие тихо обращались к высокопоставленным офицерам египетских военных и разведывательных служб, давая понять, что санкционированное военными подавление протестов будет иметь серьезные последствия для любых будущих американо-египетских отношений. Подтекст этой разъяснительной работы между военными был очевиден: американо-египетское сотрудничество и помощь, которая с ним связана, не зависели от пребывания Мубарака у власти, поэтому египетские генералы и руководители разведки, возможно, захотят тщательно обдумать, какие действия лучше всего сохранят их институциональные интересы.
Наше обращение оказалось успешным, поскольку к вечеру 3 февраля войска египетской армии расположились так, чтобы отделить силы сторонников Мубарака от протестующих. Аресты египетских журналистов и правозащитников начали замедляться. Воодушевленные изменением позиции армии, все больше демонстрантов мирно выходили на площадь. Мубарак продержался еще неделю, поклявшись не поддаваться "иностранному давлению". Но 11 февраля, всего через две с половиной недели после первого крупного протеста на площади Тахрир, изможденный вице-президент Сулейман выступил по египетскому телевидению и объявил, что Мубарак покидает свой пост, а временное правительство во главе с Высшим советом вооруженных сил начнет процесс новых выборов.
В Белом доме мы смотрели по CNN кадры, на которых толпа на площади Тахрир разразилась ликованием. Многие сотрудники ликовали. Саманта прислала мне сообщение, в котором написала, как она гордится тем, что является частью администрации. Проходя по колоннаде по пути к моему заявлению для репортеров, Бен не мог стереть улыбку со своего лица. "Это просто потрясающе", — сказал он, — "быть частью такой истории". Кэти распечатала фотографию с телеграфной ленты и оставила ее на моем столе; на ней была изображена группа молодых демонстрантов на египетской площади, водрузивших табличку с надписью YES WE CAN.
Я почувствовал облегчение и осторожную надежду. Тем не менее, время от времени я думал о Мубараке, который всего несколько месяцев назад был моим гостем в столовой "Старой семьи". Вместо того чтобы бежать из страны, престарелый лидер, очевидно, поселился в своем частном комплексе в Шарм-эль-Шейхе. Я представил его там, сидящим в роскошной обстановке, приглушенный свет отбрасывает тени на его лицо, наедине со своими мыслями.
Я знал, что при всем торжестве и оптимизме, витавшем в воздухе, переходный период в Египте был лишь началом борьбы за душу арабского мира — борьбы, исход которой был далеко не однозначен. Я вспомнил разговор с Мохаммедом бен Заидом, наследным принцем Абу-Даби и фактическим правителем Объединенных Арабских Эмиратов, который состоялся сразу после того, как я призвал Мубарака уйти в отставку. Молодой, искушенный, близкий к саудовцам и, возможно, самый умный лидер в Персидском заливе, МБЗ, как мы его называли, не стеснялся в выражениях, описывая, как эта новость была воспринята в регионе.
МБЗ сказал мне, что за заявлениями США по Египту внимательно следят в Персидском заливе, и тревога растет. Что произойдет, если протестующие в Бахрейне потребуют отставки короля Хамада? Выступили бы Соединенные Штаты с таким же заявлением, как и по Египту?
Я сказал ему, что надеюсь работать с ним и другими, чтобы избежать необходимости выбирать между "Братьями-мусульманами" и потенциально жестокими столкновениями между правительствами и их народом.
"Публичное послание не влияет на Мубарака, понимаете, но оно влияет на регион", — сказал мне МБЗ. Он предположил, что если Египет рухнет и власть захватят "Братья-мусульмане", то падут еще восемь арабских лидеров, поэтому он критически отнесся к моему заявлению. "Это показывает, — сказал он, — что Соединенные Штаты не являются партнером, на которого мы можем положиться в долгосрочной перспективе".