Хорнби. Почему вы так думаете?
Нора (улыбаясь). Можете сидеть, покуривая трубку, и глядеть, как я тащу гладильную доску.
Хорнби (не двигаясь с места). Помочь вам?
Нора. Не надо. Это напомнило бы мне о жизни на родине.
Хорнби. Мне, очевидно, придется проторчать здесь по крайней мере год, если я не сумею выудить у своей мамаши денег на обратный путь.
Нора. Не пришлет она вам ни пенни, если она умная женщина.
Хорнби. А вы разве не хотели бы вернуться?
Нора (вспыхнув). Признать себя побежденной? (Пауза.) Вы не знаете, как я намучилась, прежде чем поехала сюда. Пыталась найти другое место компаньонки… Обращалась по объявлениям, обивала пороги агентств по найму… Две женщины предложили мне поступить к ним без жалованья… Одна предложила десять шиллингов в неделю и обед. А комнату, одежду, завтраки и ужины я должна была сама оплачивать из этих десяти шиллингов… И тогда я решилась. Написала Эдди, что хочу приехать к нему. После уплаты за проезд у меня осталось всего восемь фунтов. Это сбережения за десять лет работы компаньонкой. Когда он пришел встречать меня на вокзал…
Хорнби. Какой вокзал? Просто платформа…
Нора. Все мое состояние было — семь долларов и тридцать пять центов.
Входит Марш. Смотрит на Хорнби.
Марш. А как обстоит дело с дровами, которые ты начал колоть, Реджи? Пошел бы и занялся…
Хорнби. О господи! И отдохнуть не дадут усталому человеку. (Медленно встает и лениво направляется к двери.)
Марш. Ты не спешишь, как видно.
Хорнби. Блестящие остроты сегодня так и носятся в воздухе… (Уходит.)
Марш. Такого бездельника я, кажется, еще не видел. Зачем ты дала ему письмо ко мне?
Нора. Он попросил — неудобно было отказать. (В продолжение этой сцены она гладит белье и складывает в корзину.)
Марш. Странный народ в Англии. Они воображают, что если человек слишком плох для Англии, то стоит ему приехать сюда — и здесь он сразу заработает кучу денег.
Нора. Он еще, может, исправится.
Марш (взглянув на Нору). Ты обидела Герти.
Нора. Слишком легко она обижается.
Марш. Это только при тебе начались неприятности. Раньше у нас никогда не бывало ссор.
Нора. Ты упрекаешь меня? Я готова была ее полюбить и помогать ей. Но к моим попыткам сблизиться она относится с подозрением.
Марш. Ей кажется, что ты смотришь на нее свысока. Не забывай, что у нее была тяжелая жизнь. С тринадцати лет она сама себя содержит. Нельзя ожидать от нее такой же утонченности, как от женщины, которая, как ты, жила на всем готовом.
Нора. Я ни разу, ни единым словом не высказала ей своего неодобрения.
Марш. Дорогая моя! Всем своим поведением ты ее все время порицаешь. Ты не хочешь жить, как мы. В конце концов не все живут так, как ты жила в Танбридж-Уэллсе. Наш образ жизни нравится нам, и раз уж ты здесь, нужно к нему приспособиться.
Нора. Она не хочет меня ничему научить. Сразу же отнеслась ко мне подозрительно и враждебно. Она издевалась надо мной, когда я говорила «вокзал» вместо «платформа». Естественно, я продолжала говорить «вокзал». А если после еды я пью воду вместо крепкого чая, она говорит, что я важничаю.
Марш. И все-таки ты могла бы приноровиться к ней. Тебе приходится расплачиваться за всех приезжавших сюда англичан, которые были ленивы, ничтожны и надменны. Нас они называли жителями колонии и задирали перед нами нос. Что же, по-твоему, мы должны были делать? Говорить: «Благодарим вас, сэр, мы понимаем, что недостойны почистить вам сапоги, и не работайте, пожалуйста, нам так приятно платить вам деньги»? Нечего закрывать глаза на то, что здесь предубеждены против англичан, но сейчас это предубеждение уже не так сильно, и каждый здравомыслящий человек, приезжающий сюда, должен стараться его рассеять.
Нора (пожимая плечами). Если я мешаю тебе, могу уехать в Виннипег. Я там с легкостью найду какую-нибудь работу.
Марш. Господи! Да я вовсе не хочу, чтобы ты уезжала! Мне очень приятно, что ты здесь, и для Герти веселее. А что касается работы, то ее не так легко найти, как ты думаешь, особенно сейчас, когда приближается зима. Каждому хочется устроиться в городе.