Марш. Почему ты так говоришь, Нора?
Нора. А что хорошего — вспоминать прошлое?
Марш. Так и не прочтешь письма?
Нора. Потом прочту, когда останусь одна.
Марш. На меня можешь не обращать внимания.
Нора. Может, это глупо, но, читая письма из Англии, я всегда плачу.
Марш (пристально глядя на нее). Нора, ты счастлива здесь?
Нора. Да. Почему мне не быть счастливой?
Марш. Почему ты ни разу не написала мне с тех пор, как вышла замуж?
Нора. Не о чем было писать. (Улыбаясь.) Кроме того, из твоего дома меня, можно сказать, выгнали.
Марш (в замешательстве). Не пойму я тебя.
Нора (нервно и раздраженно). Не надо меня допрашивать, дорогой мой, только и всего.
Марш. Фрэнк Тэйлор хорошо к тебе относится и всё такое?
Нора. Вполне.
Марш. Когда я приглашал тебя поселиться у нас на ферме, я подозревал, что ты быстро выскочишь замуж. Но мне в голову не приходило, что ты выйдешь за батрака.
Нора. Милый, не беспокойся обо мне.
Марш. Ну как же! У тебя никого нет на свете, кроме меня, и когда… когда умирала наша мать, она сказала: «Ты будешь заботиться о Норе, ведь правда, Эдди?»
Нора (с рыданием в голосе). Не надо, не надо…
Марш. Нора!
Нора (с усилием овладевает собой). Мы с ним ни разу не поссорились с тех пор, как я здесь поселилась. (Весело.) А вот и Реджи! (С облегчением поворачивается к нему.)
Хорнби в синем габардиновом пиджаке снова выглядит холеным английским джентльменом.
А я как раз говорила — куда вы пропали?
Хорнби (пожимая ей руку). У вас очаровательная хижина.
Нора. Я старалась сделать ее приятной и уютной.
Марш (замечает букет желтых цветов). О! Это что такое?
Нора. Красивые, правда? Я их только что нарвала. Горчичные цветы.
Марш. Мы называем их просто сорной травой. И много их у вас?
Нора. Огромное количество. А что?
Марш. Так. Ничего.
Нора (Хорнби). Я слышала, вы возвращаетесь домой?
Хорнби. Да, хватит с меня этой благословенной страны. Я не рожден для сельского хозяйства.
Нора. Что же вы будете делать?
Хорнби (убежденно). Бездельничать.
Нора (забавляясь). И вам не надоест?
Хорнби. Никогда! Мне доставляет удовольствие наблюдать, как другие трудятся. Ненавижу, когда вокруг меня бездельничают.
Нора (с легкой усмешкой). А по-моему, жизнь можно употребить на что-то лучшее, чем шататься по клубам и обыгрывать в карты людей, которые играют хуже вас.
Хорнби. Совершенно с вами согласен. Я много и серьезно размышлял этой зимой. Мне нужно найти вдову средних лет с деньгами, которая усыновила бы меня.
Нора. Я помню, что вы держитесь твердого взгляда на бремя белого человека.
Хорнби. Все, чего я желаю, — это прожить жизнь с комфортом. Я не собираюсь трудиться больше, чем необходимо, и хочу проводить время как можно приятнее.
Нора (улыбаясь). Не сомневаюсь, что это вам удастся.
Хорнби. Как только вернусь в Лондон, сразу же закачу шикарный обед у Рида, затем пойду смотреть оперетку в Гэйети, а потом закачу шикарный ужин у Романо. Люблю тебя, моя Англия, со всеми твоими пороками.
Нора. Может потому, что я прожила все эти месяцы в одиночестве, в прерии, многое, что казалось мне прежде приятным и забавным… В общем, теперь я на многое смотрю совершенно иначе…
Хорнби (хладнокровно). Это надо понять так, что вы меня не одобряете?
Нора (мягко). У вас нет мужества.
Хорнби. Ну, не знаю. Думаю, что его у меня не меньше, чем у других, только я не поднимаю из-за этого шум.
Нора. Стать перед дулом ружья и позволить в себя выстрелить — на это у вас, может быть, хватит мужества. Но вести однообразную жизнь день за днем, выполняя простую тяжелую работу, — вот такого мужества у вас не оказалось. Вы неудачник, и самое скверное, что вы даже не стыдитесь этого. Вы даже готовы этим хвастаться.
Хорнби. В общем, «Правь, Британия», и да здравствует английский флаг!
Нора (смеется). Вы неисправимы.
Хорнби. Совершенно верно… В Англию вам ничего не нужно передать? Я съезжу в Танбридж-Уэллс, повидаю маму. Может, есть какие-нибудь поручения?