– Все будет в порядке! – чуть улыбнулся я в темноте.
Разумеется, я совсем не горел желанием вновь оказаться над пропастью, но, тем не менее, без колебаний опять ступил на карниз, чтобы перевести сюда своего верного пса. Обратный путь у меня занял не более трех минут, и я еще издали разглядел лохматый силуэт Адмирала – пес в ожидании меня нетерпеливо перебирал лапами, но, как и было приказано, не двигался с места. Когда я оказался рядом, он поднялся и лизнул мою руку в перчатке – видимо, и ему пришлось пережить в ожидании хозяина несколько неприятных минут. Тщательно осмотрев связку вещей, я закинул ее за спину, взял за ближайший к голове собаки ремень и снова шагнул на этот проклятый карниз. Почти сразу обнаружилось, что лапы Адмирала едва держатся на гладкой поверхности, и мне пришлось пойти на большой риск – идти с ближней к краю стороны, чтобы придерживать собаку. Благо, что пес хорошо понимал грозившую нам опасность и ступал очень осторожно, но раза три он все же поскользнулся и едва не спихнул меня со страшной высоты… Пару раз я еле удержался от того, чтобы не бросить ужасно неудобный и отчаянно мешавший мне узел с вещами, и не сделал этого лишь потому, что прекрасно понимал, как необходимы нам будут внизу ружья и те мелочи, которые находились в моей сумке. А еще мы с Адмиралом двигались почти вдвое медленнее, чем с Наташей – любое неосторожное движение теперь могло обернуться немедленной гибелью. Моя спутница еще издали, даже во мраке, разглядела, каким порядком мы пробираемся и замерла, прислонившись к многогранному основанию балясины – теперь она волновалась уже за нас. Меня же в эти минуты заботило лишь то, чтобы мой пес не поскользнулся еще раз (рано или поздно я бы не устоял на краю карниза) и я, целиком сосредоточиваясь на каждом шаге, почти не чувствовал страха. Прошлое, наверное, минут десять или пятнадцать, когда мы с Адмиралом наконец оказались рядом с Наташей – девушка опять обняла меня, а благодарный пес дважды лизнул мою руку. Потом выяснилось, что мы находимся на барьере, подобном тому, что служил основаниям балюстрады у недавно покинутой нами галереи и сама площадка гигантской лестницы расположена почти на три метра ниже. Мы спустились на нее в том же порядке: сначала осторожно на тросе (укрепленном на всех четырех ремнях) опустили Адмирала, потом, повиснув на руках, спрыгнул я и помог сделать то же самое Наташе. Площадка была очень просторная – размером вполовину стандартного спортивного зала, а в стене здания обнаружилась наглухо закрытая гигантская (с трехэтажный дом) дверь. Я рассчитывал, что ступени лестницы будут подобные тем, по которым мы поднимались вблизи канала, но они оказались почти вдвое больше – шириной и высотой около трех метров. Стало ясно, что нас ждет нелегкий труд, а там, внизу, весьма вероятно, ожидало и кое-что пострашней… Первую ступень мы одолели минуты за три, следующую – пожалуй, за две, а дальше дело пошло еще быстрей. Адмирал терпеливо позволял спускать себя на ремнях, я все более ловко соскальзывал вниз, правда, временами цепляясь за край ступени наплечными кобурами пистолетов и висящим на поясе ножом, и даже у Наташи дела шли все лучше и лучше, но я уже начал волноваться за ее блузку и джинсы – при таком обращении одежда могла не выдержать весь нелегкий спуск. Через десяток ступеней обнаружилась поворотная площадка, а следующие десять привели нас на этаж ниже, но я не решился остановиться на отдых и мы одолели еще один этаж (дополнительно два десятка ступеней), когда я, наконец, позволил своей спутнице немного отдохнуть и выпить все еще прохладной воды из термоса.
– У вас, наверное, уже плечо заболело! – сказала Наташа, принимая из моих рук стальную крышку термоса, наполненную водой.
– С моим плечом все в порядке! – отозвался я, наполняя плошку Адмирала. – Вы ведь достаточно округлая! Вот если бы вы были фотомоделью…
– Я, кажется, вешу вдвое больше любой фотомодели! – заметила моя спутница. – Поэтому и волнуюсь за вас! А вам нравятся девушки модельной внешности?
– Наташа! Мы уже выяснили с вами, кто мне нравится, и пока не будем больше возвращаться к этому вопросу! – почти серьезно ответил я. – А от фотомоделей я всегда непроизвольно отводил взгляд…
Оставшуюся часть лестницы мы одолели за час с небольшим – как выяснилось, мощный цоколь гигантского здания, с собственной высотой в двадцатиэтажный дом, у торца основного сооружения имел большой выступ (на который и вели лестницы) или даже, скорее, очень просторную площадку, а дальнейший спуск представлял собой широченный и весьма пологий пандус, ведущий вдоль почти всего колоссального дома, в противоположную от канала сторону… У подножья громадной лестницы мы остановились и я, освободив от ремней Адмирала, сразу вернул их на свои места – пристегнул к ружьям, термосу и сумке, а потом тщательно свернул трос вместе с его обрезками (как знать, для чего все это может еще понадобится!)… Моя измученная спутница попросила хоть пять минут отдыха, но здесь задерживаться было слишком опасно, и я решил без промедления двигаться дальше. Одежда Наташи сильно пострадала во время преодоления огромных ступеней: джинсы изрядно истрепались, а на блузке не осталось ни одной пуговицы и мне пришлось помочь девчонке завязать ее снизу на довольно оригинальный узел – благо было все еще достаточно тепло, хотя температура и успела понизиться градусов на пять… Мой костюм был в лучшем состоянии – я не сползал по ступеням, но, тем не менее, очень нуждался в хорошей чистке. Повесив на плечи весь наш груз, я взял девушку за руку (наши перчатки тоже сильно пострадали) и мы направились по пандусу вниз. Адмирал держался рядом, почти все время настороженно принюхиваясь и прислушиваясь. Надо сказать, я сам очень внимательно поглядывал по сторонам, хотя в окружающем нас багровом мраке можно было разглядеть очень немного и не далее, чем в десятке метров… Гладкая, ведущая вниз под очень небольшим углом поверхность так и звала ускорить шаг, но я сразу решил двигаться лишь в среднем темпе – те, кого мы опасались, могли ориентироваться не только по запаху, но и по звуку шагов, голоса, шелесту одежды и даже, возможно, глубокого дыхания… Колоссальное сооружение, как оказалось, тянулось более чем на полкилометра, а каждый шаг отдалял нас от канала, где находилась наша лодка и мне это обстоятельство совсем не нравилось. Однако, у дальнего торца этого невероятно огромного дома, пандус (мы все еще находились на приличной высоте), минуя очень просторную горизонтальную площадку, повернул назад и теперь мы уже двигались в обратном направлении. Еще на подступах к Городу я отметил, что вокруг нет ни единого живого существа, и поэтому даже не надеялся, что нам удастся пройти незамеченными. Остановившись на минуту – другую, я подтянул ремни ружей и закинул их за спину, а потом соединил (с помощью карабинов на концах) ремни сумки и термоса, чтобы можно было придерживать при быстром беге оба предмета одной рукой. Дальше мы двигались с еще большей осторожностью, стараясь не производить ни малейшего шума. Тянувшаяся от нас с правой стороны и делавшаяся все выше вертикальная стена (также довольно гладкая) цоколя здания не имела на всем своем протяжении ни окон, ни дверей – наверное, поэтому мы и спустились здесь без особых проблем. Когда до окончания пандуса осталось с десяток метров, я еще более замедлил шаг – то, чего нам следовало бояться, могло оказаться сразу за углом. Отсюда до лодки оставалось около километра, и я, находясь в исключительной физической форме, мог бы с легкостью пробежать это расстояние минуты за три даже со всем своим арсеналом и грузом на плечах. Однако моя спутница заметно уступала мне в скорости бега на любые дистанции, и я решил попытаться хоть часть пути пройти обычным шагом – ведь непонятные чудовищные существа, охотившиеся во мраке на все живое, скорее всего, не ждали нас непосредственно у конца спуска. Осторожно глянув за угол цоколя, я не обнаружил там ничего угрожающего, и мы, стараясь все также не шуметь, двинулись дальше, все время внимательно поглядывая по сторонам. Путь до соседнего здания (которое мы осматривали, выбравшись из канала) занял несколько минут и прошел без проблем. Здесь я взял направление несколько левей, чтобы немного отдалиться от гигантского сооружения, цокольный этаж которого изобиловал дверями и окнами соответствующих размеров. К сожалению, опасения мои почти немедленно оправдались – первая же громадная дверь была полностью раскрыта и в ее необъятном проеме, казалось, зашевелился сам мрак… Адмирал свирепо и страшно зарычал, а Наташа громко вскрикнула, теперь соблюдать тишину уже не имело смысла, и я, резко потянув спутницу за руку, тоже крикнул: