Был случай, когда я на себе испытал эту твердость. Перед войной я был начальником политотдела Военно — морского училища береговой обороны имени ЛКСМУ. В начале войны училище эвакуировали из Севастополя на Восток, и я обратился в ГлавПУ с настоятельной просьбой оставить меня в действующем флоте. Просьба дошла до Рогова, и он решительно отклонил ее. Мне передали его слова: «Возьмем в действующий флот, когда потребуется!» Но тогда обстановка быстро изменилась и меня направили в Керчь, а не с училищем.
На ночь мы с Андреем Ивановичем устроились в одной из комнатушек санаторного здания, полуразрушенного фашистскими бомбами. За окном стучала на ветру свисавшая с крыши доска. Не спалось. Рыжов вздыхал, ворочаясь на скрипучей постели.
— Ну, как, Андрей Иванович, что сердце подсказывает? — спрашиваю его.
— Трудно гадать, Федор Васильевич, — откликнулся он. — Подождем, что решит Рогов.
Человек многоопытный, служивший в армии и на флоте с гражданской войны, Рогов был суровым поборником строжайшего порядка, дисциплины, добросовестности в службе. Он требовал от людей беззаветного служения делу, не терпел бездельников и беспечных, провинившихся наказывал беспощадно. О его крутом нраве на флоте ходили прямо — таки легенды.
Все это мы знали. Но сознание будоражила мысль: как же так? Фронту предстоят большие дела, мы готовим к ним людей, и вдруг — все бросить и ехать в далекий тыл.
— Брось горевать! Будем загорать на берегу Тихого океана. Там сейчас как раз золотая осень. Курортный сезон! — поддразнивал меня Рыжов.
Разговор прервал посыльный, вручивший мне телефонограмму. Осветив ее карманным фонариком, я вслух прочитал ее. Нам приказывали утром быть в Военном совете флота.
Чуть светало, когда мы подошли к грузовику. Шофер оказался знакомым — он у нас на Тамани подвозил на позиции снаряды, носился вдоль берега под ураганным огнем противника. Сейчас в пути он вспомнил эти бешеные гонки рядом со смертью:
— Да, запомнилась нам Тамань. Но и фашистам тоже: крепко мы им давали… А когда же кончится наше отступление, товарищ полковой комиссар? — он помолчал, поглядывая на меня, и добавил: — Правильно говорят, что в горах Кавказа скоро наши разобьют фашистов, как разбили под Москвой?
— Думаю, что правильно, — ответил я. — Под Орджоникидзе наши части уже не только остановили, но и атаковали фашистов. Теперь пойдут удар за ударом.
Я говорил это, убежденный, что так должно быть, но сознавал, что битва за Кавказ может быть еще очень долгой и трудной.
Машина миновала лесную проселочную дорогу и, выйдя на гудронированное Сухумское шоссе, помчалась по склонам гор вдоль живописного побережья. Чудесно было вокруг. Манили спелыми гроздьями виноградники, свисали над дорогой отяжелевшие от плодов ветви яблонь.
— А знаете, как эта дорога называется? — заговорил снова шофер. — Голодное шоссе… Это, говорят, потому, что строили его крестьяне из голодавших губерний. Слышал я, будто и Максим Горький вкалывал тут в молодости… Повидала дорожка разных людей… А теперь вот фашисты разрушат, разбомбят ее…
Шофер резко затормозил на повороте: мы подъезжали к Туапсе, где располагались штаб и Военный совет Черноморского флота.
Шофер быстро нашел здание, занятое штабом. В приемной мы узнали, что идет заседание Военного совета. Стали ждать. Но уже через несколько минут из кабинета командующего вышли дивизионные комиссары Н. М. Кулаков и И. И. Азаров. Они пригласили нас в соседнюю комнату.
Член Военного совета Н. М. Кулаков усадил нас, испытующе разглядывая, пробасил:
— Ну, как дела?
Я доложил, что сформированные из наших краснофлотцев батальоны морской пехоты уже дерутся за Новороссийск.
— Хорошо! — сказал Кулаков и улыбнулся: — Ну, а как вы насчет поездки на Тихий океан?
— Николай Михайлович, — заговорил я. — Поймите нас! Разве нам можно уезжать отсюда, когда тут такие дела?
Кулаков пристально посмотрел на меня, на Рыжова, и на лице его мелькнула сдержанная доброжелательная улыбка:
— С Черного моря уезжать не хотите? Ну что ж… Обстановка как раз такая, что мы вам сразу дадим горячее дело. Приказ в отношении вас Рогов по нашей просьбе отменил, и вас можно поздравить с новым назначением.