Мы с Востриковым наблюдали за этим боем с командного пункта.
— Правильно! Молодцы, орлы! Так их! Ага! Так паршивцев!.. — восклицал комбат.
Было чему радоваться. Ведь все эти бои мы вели почти без артиллерийской поддержки. Бригада, не полностью сформированная, выступила в поход, не имея своей полевой артиллерии. Правда, дальнобойные орудия армейского резерва провели артподготовку, иногда нам помогала артиллерия действовавшей рядом 216–й дивизии. Но на постоянную ее поддержку мы рассчитывать не могли и старались лучше использовать минометы. В горах и в лесу они оказались незаменимым и грозным оружием. Они поражали врага на обратных скатах гор, истребляли и рассеивали пехоту, бежавшую за танками.
Отлично действовала минометная рота 144–го батальона. Командир ее младший лейтенант Г. М. Кисин, грамотный и решительный командир, мгновенно производил точные расчеты, искусно маневрировал огнем. Добрую славу заслужил и политрук этой роты С. С. Маслов, храбрец и любимец бойцов.
«Язык» Вити Чаленко
Наступила тишина. Краснофлотцы пользуясь передышкой, приводили в порядок оружие. Вдруг из — за горы, с левого фланга роты Куницына, опять раздалась стрельба. Короткие автоматные очереди — одна, другая, третья, потом дружный залп с вершины горы.
— Что такое? — недоумевающе воскликнул Востриков и кинулся к телефону.
Ему сообщили, что это Витя Чаленко ходил к речке за водой и его там обстреляли.
— Чаленко?! — закричал в трубку комбат. — Вот сорванец! Ну — жив?.. Кто же его обстрелял?.. Стой, сейчас сам приду.
Я пошел в роту вместе с Востриковым. На левом фланге из блиндажа доносился дружный хохот. Спустившись туда, мы увидели юного питомца батальона, окруженного моряками. Витя сидел, распахнув ворот мешковато висевшей на нем гимнастерки, и смущенно отбивался от шуток.
— Что у вас тут произошло? — спросил комбат у моряков.
Дело, оказывается, было так. Погода стояла солнечная, припекало, всех мучила жажда, особенно после боя. Во флягах оставались последние глотки. Бойцы с утра посматривали на речку, сверкавшую у подножия горы.
Больше всех томился Витя Чаленко. Наконец решился:
— Пойду на добычу!
Он взял брезентовое ведро и ползком, прячась в зарослях и расщелинах, спустился к речке. Предприятие казалось не очень рискованным. Правда, речушка протекала на ничейной земле, за скатом, обращенным к противнику, но позиции гитлеровцев были далеко.
Витя уже зачерпнул ведром воду и повернул назад, как вдруг с противоположного берега раздалась стрельба и засвистели пули. Паренек припал к земле, укрывшись за валуном. Гитлеровцы решили, видимо, что подстрелили бойца. Несколько солдат побежали вброд через речку.
«Надеются, что ранен, хотят захватить», — догадался Витя и полоснул по фашистам из автомата. Один из них упал, уткнувшись в берег, другие повернули назад. Витя перебежками и ползком пустился вверх по склону. Фашисты снова обстреляли его. Наши моряки, увидев, в чем дело, открыли по ним дружный огонь. Фашисты затаились в укрытии, а Чаленко благополучно достиг блиндажа и передал друзьям студеную чистую воду. Витю хвалили, обнимали.
Было неясно, что делали за речкой вражеские солдаты и сколько их там.
Востриков поднес к глазам бинокль, осмотрел берега речушки.
— Живой, шевелится! — воскликнул он, указывая на солдата, подстреленного Витей Чаленко.
Остальные или притаились, или ушли. За речкой не было видно никого.
— Взять раненого! — приказал Востриков.
Несколько краснофлотцев, пройдя густым кустарником, под прикрытием пулеметного огня спустились с горы к речке и вскоре благополучно вернулись, притащив пленного.
Пока ему делали перевязку, Востриков вызвал Николая Богатого.
Глядя на этого симпатичного моряка с пухлыми губами и светлыми пучками бровей над ясными глазами, трудно было предположить, что это один из самых дерзких и грозных для врага разведчиков.
Николай Богатый юношей добровольно пошел на фронт. Зачисленный в 144–й батальон, после первых же боев он попросился в разведку. Даже бывалые воины удивлялись тому, как искусно пробирался Богатый сквозь любой вражеский заслон, действовал буквально под носом у гитлеровцев и добывал ценные сведения, оставаясь неуязвимым. Обычно Николай отправлялся в разведку с двумя — тремя товарищами, и эта маленькая группа смельчаков непременно совершала что — нибудь такое, о чем потом долго шли разговоры в батальоне. Однажды он с друзьями вернулся из разведки на автомашине, захваченной у врага. В другой раз горстка разведчиков с ним во главе проникла в расположение немцев, затеяла там настоящий бой, перебила десятки фашистов, захватила трофеи и без потерь вернулась в батальон.