Комбат предложил мне остаться на ночлег у него.
Задача, достойная сильных
На рассвете мы преодолели последний крутой подъем и вышли на гребень Псебского перевала. Опять заморосил дождь. Дороги, набухшие еще накануне, снова превратились в месиво. Бойцы опять вынуждены были помогать обозу.
На привале в районе хуторов Садовые я разговорился с командирами рот 305–го батальона Ржеуцким и Бутвиным. Они сказали, что бойцы чувствуют себя хорошо и предлагают не делать больше ночного привала, а дойти сегодня до места назначения — села Садовое.
После привала, пропустив и осмотрев все подразделения, я пришпорил коня и поехал догонять головную колонну.
Передо мной колыхалась в неровном шаге масса людских фигур под мокрыми брезентовыми накидками. Некоторые бойцы на ходу жевали дикие яблоки, собранные во время привала в лесу.
Меня охватила жалость к этим сильным мужественным людям, заброшенным сюда войной. Бредут, промокшие и голодные, измученные дорогой, раскисшей, ползущей то вверх, то вниз.
Но разве кто — нибудь жалуется, сетует на судьбу? Ни один. И чем труднее, тем упорнее становятся люди.
…Колонна шла мимо хуторов Садовых. Из крестьянских домиков выходили женщины, угощали моряков молоком, хлебом, вареной картошкой. От этого теплело на сердце, и люди прибавляли шаг. Народ готов был помочь нам, чем мог, и многого ждал от нас.
Поздно вечером передовой батальон бригады достиг села Садовое. Оно оказалось совершенно разрушенным бомбами и снарядами. Было безлюдно, чернели обгорелые руины. Подразделения разместились в лесу и на окраине села — в уцелевших избушках и сараях, в землянках, вырытых какой — то стоявшей здесь до нас частью, в шалашах. Штаб бригады и политотдел устроились в большом сарае. Я собрал командиров батальонов и рот, политработников, выслушал их доклады о состоянии подразделений. Напомнил, что теперь мы находимся в зоне вражеского артиллерийского обстрела. Скрепя сердце сообщил, что продуктов нам еще не подвезли и придется довольствоваться пока скудным ужином.
Прибывший из штаба 56–й армии офицер связи доложил, что командира бригады утром вызывает командующий армией. Поскольку Кравченко еще не было, к командарму решил идти я.
Переночевав в полуразрушенном домике, рано утром в сопровождении офицера связи и трех краснофлотцев я направился на КП армии. Шагать пришлось через лес и горы около пятнадцати километров.
Командный пункт размещался в лесу на горном склоне.
Я доложил командующему армией генерал — лейтенанту Рыжову о положении дел в бригаде. Он выразил недовольство и тем, что застрял где — то наш комбриг, и тем, что мы не сумели запастись продовольствием и фуражом, отправляясь в поход. И тут же приказал начальнику тыла армии немедленно снабдить бригаду продовольствием и фуражом.
Командарм познакомил меня с обстановкой на фронте. Не пробившись к морю вдоль дороги Майкоп — Туапсе, гитлеровцы стремятся выйти к Туапсе обходным путем — долиной реки Псекупс и горно — лесистыми тропами. В результате ожесточенных боев они потеснили один полк 395–й стрелковой дивизии, вышли на господствующую высоту и теперь контролируют дорогу вдоль реки Псекупс, служащую нашей основной коммуникацией на этом участке. Нужно во что бы то ни стало сбить врага с высоты. 83–я бригада должна быть готова к боевым действиям через два дня.
Вернувшись в бригаду, я увидел Кравченко. Максим Павлович хмуро сообщил, что его хозяйственные хлопоты не дали желаемых результатов: продуктов удалось получить очень немного — совсем оскудели продсклады.
В тот день погода прояснилась. Чащу леса пронизали яркие солнечные лучи. Потеплело. Наши подразделения вышли с бивуака на рубеж хутор Кочканов — Афанасьевский постик и начали рыть щели, строить блиндажи, приводить в порядок оружие и обмундирование.
Враг дал знать о себе в тот же день. Над Садовым загудели фашистские самолеты. По сигналу «Воздух» бойцы разбежались в укрытия, но скрыть тысячи людей, хозяйство целой бригады было не просто. Фашисты что — то заметили. На наши позиции посыпались бомбы, а потом и снаряды. Из батальонов поступили донесения об убитых и раненых.
Комбриг собрал командиров и политработников. Они докладывали, что моряки с нетерпением ждут боевого приказа, хотят быстрее встретиться с врагом.
Объявив боевую задачу бригады, Кравченко сказал:
— Будет не легко. Враг уже накрыл нас огнем и, конечно, готовится к встрече. Но мы должны быть искуснее его, суметь приблизиться к нему скрытно и напасть внезапно.