Хорошие вести шли из 305–го батальона. Упорно преодолевая сопротивление врага, батальон описал кривую вдоль берега и продвинулся вперед дальше всех — на три километра. Вдруг оттуда раздался тревожный звонок. Телефонист сообщал, что комбат Янчук и его замполит Сидоров тяжело ранены. Командование батальоном принял заместитель командира по строевой части старший лейтенант Я. С. Борисенко.
Красников, резким жестом положив трубку на аппарат, вопросительно взглянул на меня.
— Пойду в 305–й! — отозвался я.
Дмитрий Васильевич одобрительно кивнул головой и сказал:
— Мы тем временем сменим КП. Переберемся на окраину Станички.
Я бросился бегом по оврагу. Вслед за наступавшим батальоном взобрался на возвышенность. Со мной бежали два автоматчика. Навстречу нам несли на носилках раненых, некоторых вели под руки санитары.
Я спешил. Борисенко, принявшего командование батальоном, я знал давно, еще молоденьким курсантом Военно — морского училища береговой обороны в Севастополе. Среди наших воспитанников он тогда выделялся серьезным отношением к занятиям, учился успешно, был исполнителен, аккуратен. Отличился в боях за Новороссийск и был награжден орденом Красного Знамени. Я верил, что несмотря на молодость, он справится с батальоном.
Перестрелка впереди не умолкала. Оставив слева поселок Алексино, мы добрались до аэродрома и увидели в траншеях морских пехотинцев. Они сказали, что комбат в одном из капониров, оставленных немцами в западной части аэродрома. Направляемся туда. В капонире застали одного телефониста. Он доложил, что комбат ушел в роту Ржеуцкого и скоро вернется.
Выйдя из капонира, я оглядел местность. Поселка Мысхако не видно, все затянуто белесой пеленой тумана, только по артиллерийской и минометной стрельбе можно судить, что бой идет совсем близко.
Пришел Борисенко, в морской фуражке и зеленой форме горно — стрелковых войск. Он доложил, что поселок Мысхако опоясан цепью дотов и дзотов, и, кроме того, по атакующим бьют несколько фашистских орудий с холма возле хутора.
Я вызвал парторга батальона старшего лейтенанта Грядинского. Он появился в мокрой, испачканной землей и сажей шинели и рассказал нам, что происходит в боевых порядках.
— Застряли мы тут, товарищ полковник, — сказал он. — Несколько атак сделали, но нигде не пробьешься… В первой роте краснофлотцы решили подползти к проволочным заграждениям и забросать гранатами пушку, которая била прямой наводкой и особенно мешала нам. Подползли, но куда там… С фланга как резанет пулемет, за ним — другой. Не добрались до заграждений… Нет у нас своей артиллерии, вот беда…
Я связался по телефону с Рогальским, наступающим справа. Он доложил, что подразделения 16–го тоже залегли перед плотной огневой завесой.
Но медлить и отсиживаться в укрытиях нельзя. Враг, собравшись с силами и осмелев, может броситься в контратаку. Нельзя ослаблять свой напор и давать ему передышку.
— Что думаете предпринять? — спрашиваю у Борисенко.
Встречаю его открытый, ясный взгляд.
— Будем атаковать небольшими группами, — уверенно сказал он. — И атаковать не в лоб… Тут много кустарников и оврагов. Можно обходить фашистские укрепления скрытно и делать внезапные налеты.
— Действуйте! — сказал я Борисенко. — Будет трудно, но нужно во что бы то ни стало сбить гитлеровцев с этой высоты, не ожидая завтрашнего дня, иначе они подтянут резервы, и тогда дела наши будут плохи.
Грядинскому я приказал исполнять обязанности замполита, посоветовав:
— Разъясните морякам, что гитлеровцы не уверены, смогут ли удержаться на Мысхако. Об этом заявили пленные. Вдохните в наших людей уверенность. Напомните, как драпали фашисты из Лагерного и Алексино, когда мы навалились на них по — настоящему. Не выдержат и здесь, не спасут их ни доты, ни пушки на высотке… Действуйте напористо. Мы вас усилим минометами, подтянем сюда батальон Фишера.
Раздался звонок: Красников сообщил мне, что полковник Потапов приглашает нас на свой КП.
Командир 255–й бригады полковник Потапов до прибытия командира Группы особого назначения был на Мысхако старшим, и мы должны были согласовывать с ним свои действия.
Я направился на КП нашей бригады, располагавшейся теперь в домике у юго — западной окраины Станички. Добраться туда, однако, было не легко. Весь район от нашего переднего края до Станички непрерывно обстреливался из дальнобойных орудий и крупнокалиберных минометов.