Этому настроению, высказанному от души, отвечала и резолюция, принятая на собрании:
«Воодушевленные успехами Красной Армии, мы гордимся тем, что нам поручена ответственная боевая задача — провести десантную операцию и овладеть городом Новороссийском. Мы ясно представляем, что еще немало суровых боев надо выиграть, прежде чем мы снимем голову с лютого врага. Но мы разобьем его, с честью выполним свой долг перед Родиной… Будем бить врага по — черноморски, по — севастопольски, без устали, до тех пор, пока на нашей родной земле не останется ни одного гитлеровца.
Мы клянемся, что, пока видят наши глаза и бьется наше сердце, мы не выпустим из рук своего боевого оружия.
Вперед, на разгром немецких оккупантов!»
Между жизнью и смертью
У Южной пристани
Берег усеян мокрой галькой, перемешанной с тающим снегом. На берегу сутолока. У причала, устроенного из старой баржи, стоят два мотобота. Бойцы в матросских бушлатах и красноармейских шинелях, в ушанках и бескозырках передают из рук в руки выгружаемые с мотоботов снаряды, ящики с минами, патронами и продовольствием, мешки с хлебом. Тут же стоят ишаки с навьюченными на спины кулями и связанными ящиками.
На бревнах возле причала, на камнях, на ящиках и мешках с сухарями сидят десятки раненых — перевязанные, с пятнами крови на одежде, некоторые с костылями. Это тяжелораненые, отправляемые в Геленджик. Некоторые из них не могут сидеть и полулежат, прислонившись к плечу или коленям товарищей.
Так выглядел в те дни берег у Южной пристани, устроенной недалеко от совхоза Мысхако. Место для нее оказалось действительно удачным. Крутой берег, вставший над узкой полоской отмели, хорошо защищал причал и подходившие суда. Если и начинал противник обстрел этого участка, снаряды рвались то на верху обрыва, то перелетали в море за десятки метров от берега. Сюда теперь доставлялись и грузы и войска, прибывавшие на Мысхако.
Южная пристань приобретала для нас все большее значение. На берегу в районе Станички почти не утихали взрывы снарядов и бомб. Эта часть берега просматривалась противником. Враг, пристреляв тут все дороги и тропы, свирепствовал. Однажды Красников связался по телефону с полковником Потаповым, чтобы выяснить обстановку на его участке, и узнал о тяжелых последствиях очередного воздушного налета врага. Бомбовым ударом был выведен из строя эвакоотряд санитарного отдела Черноморского флота. Погибло больше половины команды, отправлявшей раненых на Большую землю.
А на другой день гитлеровцы совершили массированный налет на пристань в Станичке. Огнем артиллерии и авиации она была разрушена.
Пристань под Новороссийском была нам очень нужна, и там снова начались восстановительные работы, но пока для новых десантных подкреплений и для эвакуации раненых оставался один путь — через нашу Южную пристань.
Между тем гарнизон Мысхако разрастался. Советское командование принимало меры к быстрейшему освобождению Новороссийска. В середине февраля приказом командующего Черноморской группой войск 18–я армия была преобразована в 18–ю десантную. Она получила задачу вести наступление одновременно северо — восточнее Новороссийска и на Мысхако. Несколько позже на Малой земле была образована десантная группа войск 18–й армии. Ее возглавил заместитель командующего армией генерал — майор А. А. Гречкин. Он прибыл на Малую землю и вместе со штабом 20–го десантного корпуса разместился восточнее совхоза Мысхако в капонире стоявшей тут раньше батареи береговой обороны.
Теперь наша бригада вошла в состав 20–го стрелкового корпуса. Командиром его стал полковник Д. В. Гордеев.
На Малую землю продолжали прибывать части нового соединения. К концу февраля высадились части 16–го стрелкового корпуса под командованием генерал — майора Перекрестова. Накапливались резервы для штурма Новороссийска. Впрочем, в резерве прибывавшие на Мысхако части не сидели, а сразу вступали в бои. Пополняясь, войска тут же редели. Иногда за день приходилось эвакуировать с Мысхако несколько сот раненых.
На пристани нередко случались заторы, создавались пробки. Крутой берег защищал ее от вражеской артиллерии, но не мог укрыть от воздушных налетов. Сюда повадились фашистские «мессершмитты», «хейнкели», «Ю–88». Зенитная оборона у нас на Мысхако была не сильна, не всегда поспевали на выручку и наши истребители. И вот корабли с очередным десантным отрядом оказывались под ударами с воздуха, разгружались среди разрывов бомб. Не обходилось, конечно, без жертв. Некоторые корабли, не высадив войска, поворачивали назад в море. Случалось, что высадке войск мешала и штормовая погода, транспорты не могли приблизиться к причалу. А на берегу скапливались раненые, ожидающие эвакуации. Некоторые из них ждали тут своей очереди на посадку по двое — трое суток.