– Мне нужен субстрат! – Заорал Араст вар Бэкк. – Это субстрат?
– Мясо, хозяин. – Тупо талдычил старший.
– Сколько стоит мясо? – Переспросил старший Бэкк.
– Это уже нисколько не стоит, одни расходы на содержание. – Бурчал Блес.
– Забирай!
– Дядя!
– Я сказал забирай! Симон, отправляйся к управляющему гнездом, если у него нет лишних субстратов, то к Слимзу. Из своих денег покупай субстрат, по рыночной цене, чтобы через полчаса пошел в работу, понял!
– Да.
– Не слышу ответа!
– Да, дядя, я понял, через полчаса я должен привести к чаше субстрат, за свои деньги.
– Пошел вон! Вы тоже, убирайтесь! Девчонку на кухню, в питомник! Все! Старшему технологу велено шкуру с вас заживо спустить. По пятьдесят плетей за одну неделю каждому!
Бригада Симона разбредалась по своим углам. Племянник зло кусал губы. Дело даже не в том, что на субстрат жалко денег, хотя их много не бывает, дело в том, что он уже привык, что у него всегда есть женщина с которой он может делать, что хочет. Он привык к этой обезьянке, а ее теперь пустят на корм собакам. И вовсе зря. Она свое содержание полностью отрабатывала. Симона тянуло высказать об этом дяде, объяснить, что девчонка на самом деле зарабатывала для него деньги, и не малые. Но теперь поздно. Дядя все решил и уперся рогом. Девчонку жалко, он бы на ней заработал еще на два здоровых субстрата, и мог бы дальше прилично иметь. И еще, Симон чувствовал, что его считают виноватым. Во первых, он грязно выполнил свою работу, теперь за ним вынужден подчищать огрехи хозяин гнезда. Во-вторых, гнездо плохо выглядит в глазах института, в-третьих, он безответственно отнесся к своей собственности, теперь ему придется долго отмывать свою биографию, от этого позорного пятна. А субстрат не проблема. Их на планете шесть миллиардов. Пока ничьих. Наверное именно это его расхолаживает.
Араст вар Бэкк вернулся к себе. Вейлан пересматривал ближайшие контракты. Брат устало упал в кресло.
– Что случилось?
– Твой Симон рехнулся.
– Почему?
– Не знаю, помнишь, мы разрешили ему держать у себя обезьянку?
– Да, она была хорошенькая, к чему кормить в загоне лишний рот, пусть мальчик развлечется, он ее заработал. – Вейлан не понимал, куда клонит его брат. Ситуация была достаточна банальна для этой планеты.
– Она уже ни на что не годится, ее нельзя использовать в чаше.
– Странно, почему?
– Она не может самостоятельно стоять на ногах, падает и лежит.
– Почему? – Вейлан действительно был озабочен. Это не похоже на его сына, он всегда правильно оценивал товар.
– Иди и посмотри сам, я не знаю, что сказать, я велел Блесу отправить ее на кухню в собачий питомник. Разберись! – Араст устало вздохнул. Он никогда не ожидал от своего племянника такой расточительности. Субстрат было искренне жаль. – Посмотри на эту обезьянку обязательно, а я погорю с Мейлоэн, Симон странно себя ведет, помнишь, ты до этого велел ему взять мальчишку коридорного?
– Да, у него не очень получалось с девочками. – Недоумевая пожал плечами старший солей.
– Так вот, с этой у него похоже получалось все, но какой ценой. Еще раз говорю, пойди посмотри на эту обезьянку. Она денег стоила. Поговори с сыном, гнездо не может по его милости терпеть убытки.
– Конечно, Араст. Посмотри этот заказ, с ним будут сложности.
– Да.
Аллан долго вытирался, все время краем глаза следя за смеющейся кузиной. Она такая хорошенькая. Точеная фигурка, выразительный, лукавый взгляд. Он ей нравится, жаль мама его не понимает. Они очень подходят друг другу. Может поговорить с отцом?
– О чем ты думаешь, Аллан? – Сирона, все еще улыбаясь кинула в него чистой рубашкой.
– У меня странные отношения с твоим братом, знаешь?
– Знаю, у Симона со многими странные отношения. Он никого кроме себя не любит. Даже меня и маму. Представляешь, он считает, что он такой исключительно замечательный, а все хотят сделать из него плохого мальчика. Знаешь, ни одна девушка в гнезде, по своей воле к нему в постель идти не хочет. Он злой. Злой и жестокий.
– Знаю, мне от него в детстве досталось больше чем другим. Помнишь, он повесил моего любимого попугая?
– Помню, прямо у тебя над постелью, оторвал ему крылья. Ты проснулся, когда на тебя капала кровь.
– Я очень любил эту птицу. Он был редкий, гиацинтовый ара. Он то же меня любил, ел с рук, а Симон его ненавидел. Почему?
– Ревновал. – Девушка недоуменно пожала плечами.– У него же такого попугая не было. И потом, ты солей, а он нет. Знаешь как на него отец ругается. Симон ненавидит учиться. Его за книги плетью не загонишь. Отец хотел его послать в колледж, но Грим сказал, что все это без толку. Симону не сдать общий курс, он даже с книжки пишет с ошибками. Из таких маги не получаются. А считать он может только деньги, притом наличные.
Они рассмеялись. Аллану было очень просто общаться со своей кузиной. Он часто рассказывал ей то, что не мог доверить своим друзьям. Впрочем, особых друзей у него в гнезде не было, разве что на женской половине, да книги в библиотеке. Мальчишки из гнезда всегда бегали гуськом за его кузеном, а кузены друг друга ненавидели. Аллану намного легче жилось в колледже, чем дома. По крайней мере не приходилось переживать за свою спину в ожидании очередной гадости. С девчонками было проще. Может быть поэтому он остался сидеть с Кер за партой?
Сирона внимательно следила за Аланом. С кем же он сейчас ее сравнивает? С Дилой? Нет. Марной, нет не похоже. Хозяйка с нее три шкуры спустит, если она не будет знать о ком думает кузен.
– Аллан, почему твое имя всегда напоминает мне заварной крем. Может ты такой же сладкий. – Кузина укусила Аллана за ухо, с нежностью играющего котенка. – Ну-ка, скажи о ком это ты сейчас подумал. О Диле?
– Нет, конечно нет, куда ей до тебя.
– Тогда кому до меня, сознавайся.
– Сирона, обещай, что ты никому ничего не скажешь! У нас в группе учится девчонка.
– Ой, правда, учится вместе с вами! Расскажи! – Она устроилась у него на коленях и щекотала языком шею. Аллан всегда от этого приходил в восторг.
– Это Кер, Хейлин Кер.
– Из какого гнезда?
– Ты слушай, она не из гнезда, из города, обычный человек…
– У-у-у-у. Мой кузен и обычная человеческая девчонка. Мясо.
– Она необычная, очень сильная. Дерется как…
– Подумаешь, ты же не знаешь как я умею драться!
– Ты сама не даешь мне говорить!
– Ну, говори! У вас учится обезьянка. Ее не дразнят?
– Нет, с ней не связываются.
– Какая прелесть! Связаться с обезьянкой! Она хорошенькая?
– Сирона! Она просто девчонка, но она отлично учится. Представляешь! Она учится лучше всех в группе, а ведь ее никто специально не готовил к этому. Она ничего о гнездах не знала, спокойно жила себе в своем городе, а реструктуризацию прошла быстрее всех, и по типу гнезда, представляешь?
– Да?
– Да нет, ты не понимаешь! Она такая странная, похожа на дикого зверька. Иногда. А иногда такая!
– Какая?
– Умная. Мудрая, я не знаю как это сказать. Я не понимаю, что о ней думаю.
– О, ты о ней думаешь?
– Редко.
– Да? – Пальчики кузины отправились в поход под рубашку к Аллану. Он рассмеялся и поймал своими зубами ее маленькое ушко. Шаловливые пальчики сместились ниже пояса. Щекотка была приятной, казалось сил прибавляется. Дверь открылась и вошла мать Аллана. Кузены рассмеялись и обнялись.
– Дети. – Мейла слегка улыбнулась.– Аллан, хватит играть, пора ужинать и заниматься. Отец хотел тебя видеть за своим столом. Поторопись, он не любит ждать.
– Да, мама, я иду.
– Сирона, что этот мальчишка тебе наболтал? – Притворно сурово погрозила пальчиком тетушка.
– Совсем ничего особенного, госпожа. Сначала мы болтали о брате, потом Аллан начал рассказывать про девчонку, которая учится у него в группе. По его словам она такая забавная.
– Хорошо, иди. Кстати, что с твоим братом? Все им так недовольны. Ему разрешили оставить у себя игрушку, а он не сумел ее сохранить. Обезьянку отправили к собакам на стол.
– Ой, тетечка, Симону нельзя разрешать брать к себе девочек, он их замучит. Помните, он привязал кошку и мучил ее, потом был попугай, потом, он запер Аллана в холодильнике. Никто из домашних девушек не хочет с ним общаться. Даже я стараюсь держаться от братца подальше. Все время приходится пускать в ход когти.