— Согласен, сравнение так себе, но и Верховный Совет, это тебе не Дума. А члены президиума вообще чуть ли не богами Олимпа были. В масштабах Страны Советов, конечно. У них и власть, и уважение на грани поклонения, и практически неограниченные возможности…
— Не сбивайся с основной мысли, Митяй. Вернись от отца к дочери.
— Поймали, посадили пожизненно.
— Не расстреляли? — удивился Роман. — Тогда же еще не ввели мораторий на смертную казнь? Когда это было?
— Казачиху в 1989 году словили.
— Батя отмазал от вышки?
— Его уже в живых не было. Он в восемьдесят седьмом не у дел остался, пришедший к власти Михаил Горбачев тогда многих раскидал, и не смог этого пережить, скончался от обширного инфаркта.
— Тогда почему маньячке дали пожизненное?
— Тут можно сколько угодно гадать… Предположу, что поспособствовали друзья отца, которые еще остались при власти.
— Почему тогда они эту Казачиху не вывезли в Аргентину, например?
— Вот вы, молодые, ни хрена не понимаете, какие были времена тогда, — брюзгливо произнес Митя.
— Митя, я младше тебя на три с половиной года всего. И родился я как раз при Мише-меченом.
— А я при Андропове, так что молчи, салага. — Митяй, устав стоять, плюхнулся на стол, но Роман согнал его на стул. — Не так просто тогда было свалить из страны. Это сейчас самолеты за границу летают так часто, как когда-то ходили автобусы. А в конце восьмидесятых попробуй выберись из страны. Понятно, что, если бы батя жив был и при власти остался, это прокатило бы… Но и то не факт. — Комаров вынул из кармана конфетку, развернул и сунул в рот. Он обожал сладкое. — А вообще к женщинам суд всегда был более терпим. По пальцам одной руки можно пересчитать тех, кого все же расстреляли. Смертные приговоры выносились, но не приводились в исполнение.
— Про Таньку-пулеметчицу я сериал видел. Она во время войны партизан по приказу фашистов расстреливала. Ее только через тридцать лет вычислили. И, кстати сказать, расстреляли.
— А я книжку про отравительницу читал. Документальную. Тринадцать человек баба на тот свет отправила. Ее тоже казнили. Но Казачиха была не лучше ее. Хуже даже. Она реальная маньячка. Убивала не из-за выгоды, как отравительница, а из удовольствия. И ей оставили жизнь. Значит, кто-то подсуетился.
Рома кивнул и заметил:
— А мы опять не о том.
— Согласен. А теперь о главном: я считаю, что у Казачихи появился подражатель. Кто-то сделал ее своим кумиром и теперь копирует ее стиль.
— У нее не было стиля. Ты сам говорил, убивала чем придется.
— Да, но струна — это так символично… И романтично в некотором роде. Подражатели, попсовые убийцы. Им нужен антураж и красивая история, освещенная в прессе. Они как… — Митяй пощелкал пальцами и, подняв указательный палец вверх, выдал: — Как Леди Гага.
— За что ты ее так не любишь? — гоготнул Роман и отставил опустевшую кружку. Он даже не заметил, как опустошил ее.
— Нет, она мне очень нравится. Но Леди Гага — подражательница Мадонны. Та вдохновила ее, толкнула на действия. Но королева монстров — это Гага, если ты не знаешь — хочет персональной славы и поклонения. Желает выйти на первый план. Затмить кумира. В точности как убийца-подражатель.
— Дело Казачихи у тебя?
— Нет.
— Так ты бы вместо того, чтоб мне лекции о поп-культуре читать, лучше бы этим занялся!
— Умный, да? Начальник… — Митяй покривлялся. — Да если бы я мог, то с него, дела, и начал бы. Но его нет.
— В смысле?
— В электронных архивах дело не обнаружено.
— Не может такого быть.
— Сам проверь, — пожал плечами Комаров.
— Оно засекречено? Там какой-то суперкод нужен, чтобы открыть?
— НЕТ ЕГО! — чуть ли не прокричал Митя. — Изъято, стерто, заколдовано, нужное подчеркнуть.
Роман доверял коллеге. Жизнь свою совершенно точно. Но зная, каким Митяй бывает рассеянным, решил перепроверить информацию. Мало ли, не туда ткнул, не то увидел…
— Казакова Лариса Андреевна? — переспросил Роман, включив компьютер.
— Она самая. Номер дела не желаете?
— А есть?
— Да. Отцу позвонил, спросил.
— Давай.
Митяй продиктовал.
Багров забил все данные в поисковик по архиву уголовных дел и увидел: «По вашему запросу ничего не найдено».
— Убедился? — услышал он насмешливый голос Митяя.
— Но как такое возможно?
— Если бы я не был уверен в том, что Казачиху поймал и упек за решетку мой батя, я бы засомневался… Но я эту кровавую историю с детства знаю, она мне многие ночи не давала спать…
— А с батей ты сегодня говорил?