— Хочу к тебе в науку — штурмовать вершины культуры путем бильярда.
— Магарычное дело.
— Обеспечу на должном уровне. Но чтоб через неделю играть.
— Можно и за день научиться, это как у тебя руки стоят.
Скажу честно: руки у Сластиона к этой культурной игре оглоблями стояли. Мужицкие руки. Но стал учить. Утром даст распоряжения в бригаде — и в клуб как на работу. Закроем входные двери, — из фойе-то слышно, что в кабинете шарами стучат, — и вперед. Ударно трудились. Сперва Сластион кий держал будто топор. Думал, никогда не научится. А он уперся как бык. Ночами сам с собой играл — ключ у меня возьмет и тренируется до утра. Утром прихожу, а он аж шатается, синий весь, вокруг бильярда топчется и руками — дерг, дерг… Как-то заехал к Сластиону домой, а он и вокруг обеденного стола бегает с клюкой в руке:
— Разбиваю!.. Двойка в середину! Пятый в левый угол! Восьмой — в правый!
Тренируется.
Я тихонько двери прикрыл — и назад. Иду по улице, головой качаю: вот характер, гору свернет, ежели гора у него на дороге встанет. Тогда впервые и подумал: на что уж я крепкий мужик, а он еще покрепче. Хоть бы, думаю, дорожки наши не перекрестились, не то доведется и отсюда деру давать, а я уже привык здесь, участок для застройки сельсовет выделил, и жинка не хочет больше по свету мотаться.
Как-то догоняет меня Сластион (он тогда еще на мотоцикле ездил) и спрашивает:
— Когда председатель с тобой играет?
— Обещал завтра заехать.
— Дверь не запирай, прибуду…
И прибыл. Я говорю: сыграйте. Сластион отнекивается, мол, никогда не играл… И проиграл председателю. И еще раз проиграл. А третью партию выиграл. Вижу, председатель загорелся. Со мной уже играть на следующий день не хочет, Сластиона требует. А Сластиона нету. Председатель просит: сбегай, позови Йосипа Македоновича, отыграться надо. Пошел я. Прихожу, рассказываю, что к чему. Он телевизор выключил, не спеша оделся. Идем молчим. К клубу подходим, я и говорю:
— Ну, ты и спец, Македонович, по части начальства.
Он засмеялся, довольный:
— Жизнь научит, а таланта нам не занимать…
11
Сластион — это мой недосмотр, недоработка. Промашку свою где следует признал и признаю. Не ошибается тот, кто не работает, а кто ошибается, того бьют. И правильно. Такова диалектика жизни. И я свое за Сластиона получил. Не жалуюсь, нет. Умом все понимаю. А на душе и поныне кошки скребут: ну как он мог так ослепить меня?! Ну словно гипнозом взял, чертова душа! Предрассудков я не поддерживаю, с предрассудками мы боремся, но иногда думаешь: может, и есть она, нечистая сила, от которой бабы открещиваются? Хоть бы и с этим отцом его — анкетные данные точно не прощупываются. Пенсионеров расспросил, кто до войны в номенклатурных ходил. Не помнят такого районного работника, который бы в нашем селе с уполномоченными песенки пел и чтоб свистульки его до областных масштабов подняли. А поговоришь с нашими старыми колхозниками — и костюм Уполномоченного над уполномоченными опишут, и как ходил, и что говорил, и портфель со всем содержимым. Вот кабы мать Сластиона жива была, та б рассказала… Разыскал я одного деда, который возил Уполномоченного над уполномоченными по полям. Он всех уполномоченных от села опекал. Так он рассказывает, будто ему рассказывали, что тот Уполномоченный не разрешал себя в райцентр возить, а только до поворота, — там в былые времена корчма стояла, и до сих пор развилку эту Корчмой называют. Плохое место, нечистое, я дважды там ломался, а раз столкнулся с молоковозом. Как только доедут до Корчмы, он с воза слезет и шляпу подымет: «Спасибо, я напрямик». И встречали его, чтоб в село отвезти, на той же развилке. В райцентре вроде бы никто из наших его не видел. Предрассудки, конечно, но разговоры такие есть…
Все-таки и сейчас я думаю, что Сластиона до бригадирства мы правильно подняли. Надо омолаживать руководящие кадры за счет рядовых производственников, об этом и спору быть не может. Но с новым выдвижением — на более высокую ступеньку — поспешили. Не заметили симптома. А если и замечали, то считали: не это в человеке главнее, пусть себе танцуют и поют в свободное от работы время, ведь теперь требуется и культурный уровень людей обеспечивать. Лишь бы работа шла, а он хорошо начал на первых порах. Да и что теперь скрывать — прирос он ко мне, прилепился, сумел, талант такой у него был — врастать в человека, как омела в дерево.