Так проходила пятая волна репатриации - непрерывная, порой малозаметная работа по заселению и освоению этой земли. Х. Вейцман сказал на сионистском конгрессе: "Наши противники презрительно говорят об устаревшем лозунге: еще дунам и еще дунам, еще еврей и еще еврей, еще корова и еще коза, еще два дома в Гедере. Быть может, они знают иной способ строить дом, я же знаю только один: класть кирпич за кирпичом. Быть может, они знают иной способ построить страну, я же знаю только один: дунам к дунаму, человек к человеку и ферма к ферме". И еще сказал Х. Вейцман: "Действительно, стены Иерихона пали когда-то от громких криков и трубного звука. Но я еще не слышал о стенах, воздвигнутых таким способом".
За годы пятой "алии" еврейское население на этой земле удвоилось и к 1937 году составило около 400 000 человек - 30 процентов от общего количества жителей. Профсоюзная организация Гистадрут объединяла 100 000 человек; в ее системе действовали школы, больницы, поликлиники и санатории, биржы труда и страховое общество. В системе Гистадрута работала компания "Солель-Боне", которая прокладывала дороги, осушала болота, строила жилые дома и промышленные здания; кооперативы "Тнува" и "Машбир" сбывали готовую продукцию, выходила газета "Давар" ("Слово"), появилась спортивная организация "Га-Поэль" ("Рабочий"), работал банк Гистадрута "Га-Поалим".
В еврейском обществе произошли глубокие изменения. Выросла молодежь, уверенная в себе, с чувством собственного достоинства, которая трудилась на своих полях, защищала свои поселения, громко, без боязни, пела национальный гимн. Сторонний наблюдатель-англичанин говорил тогда: "Сионизм в эти годы проявлял свои самые прекрасные качества. Энтузиазм шел рука об руку с практицизмом... Палестина была решением еврейской проблемы в условиях гитлеризма".
И тот же самый наблюдатель отметил иное: "Арабы смотрели на всё это с ужасом. Эта гигантская работа по спасению и возрождению нации не казалась им прекрасной, напротив, они видели в ней неприкрытое покушение на свою свободу и независимость".
Национальное движение арабов набирало силу, чему способствовали и внешние события: в 1932 году закончился британский мандат в Ираке, страна получила независимость, и это всколыхнуло надежды арабского населения Палестины. Д. Бен-Гурион признавал тогда: "Палестинский араб не может и не должен быть сионистом. Он не может желать, чтобы евреи стали большинством в Палестине. В этом состоит истинный политический конфликт между нами и арабами - и мы, и они хотим быть большинством".
Арабов раздражали успехи евреев на этой земле, и в окрестностях Хайфы появились сторонники шейха Аз Адина аль-Касама, провозгласившего "джихад" - священную войну против евреев. В 1933 году прошла демонстрация против еврейской иммиграции, которую англичане разогнали. В конце того года начались антибританские беспорядки в Яффе, Иерусалиме, Хайфе и Шхеме; войска быстро их подавили, но теперь уже арабские лидеры решили поднять народ на борьбу с англичанами, добиться от них значительных уступок и разрушить планы сионистов.
Жил в Иерусалиме адвокат Муса аль-Алами; он пользовался уважением у соплеменников, был советником верховного комиссара и человеком умеренных взглядов. В апреле 1934 года Д. Бен-Гурион встретился с ним, чтобы найти пути к взаимопониманию; они понравились друг другу и говорили откровенно. Алами начал с того, что арабы не могут согласиться с тем, что евреи приобретают земли и основывают фабрики: "Я предпочитаю, чтобы Палестина оставалась бедной и пустынной еще сотню лет, пока мы, арабы, не наберемся сил, чтобы развить ее и сделать цветущей страной".
Бен-Гурион задал ему вопрос: "Существует ли какая-нибудь возможность прийти к соглашению о создании еврейского государства в Палестине?" Алами ответил: "Зачем арабам соглашаться на это?" Бен-Гурион предложил, чтобы в будущем образовалась федерация арабских стран, к которой присоединится и еврейское государство: "В Палестине арабы будут меньшинством, но окажутся в положении большинства, поскольку они связаны с миллионами арабов соседних стран". - "Это предложение стоит обсудить", - ответил Муса аль-Алами.
Они встречались еще не раз и подолгу беседовали. У Алами было много вопросов, еще больше сомнений, и однажды он поинтересовался, не собираются ли евреи разрушить мечеть на Храмовой горе в Иерусалиме, чтобы на ее месте построить свой Храм. Бен-Гурион торжественно заявил, что евреи не будут восстанавливать Храм до прихода избавителя-Мессии. Во время их бесед проявились и непримиримые разногласия. Алами спросил: "Быть может, вместо предлагаемой вами федерации будет единое государство?" Бен-Гурион ответил - нет. Алами спросил: "Возможно ли ограничить еврейскую иммиграцию на ближайшие десять лет, чтобы численность евреев не достигла миллиона?" И снова услышал - нет.
Затем Бен-Гурион встретился в Женеве с лидерами национального движения Сирии. Они заявили, что у арабов нет никакого интереса соглашаться на создание еврейской Палестины, и если так произойдет, арабы никогда не примирятся с этим. Их требование было таково: вечное меньшинство евреев на этой земле и запрет на еврейское заселение Заиорданья. Бен-Гурион встречался также с лидерами Саудовской Аравии, и его биограф отметил: "Из всех этих встреч и бесед ничего не вышло. Никакой компромисс не мог изменить того простого факта, что народов было два, страна же - одна".
6
После окончания Первой мировой войны возобладала идея "коллективной безопасности", чтобы предотвратить столкновения между государствами и установить вечный мир. Страны, входившие в Лигу Наций, договорились ни при каких обстоятельствах не заключать сепаратные соглашения; намерения были прекрасными, однако они мало что изменили. Если какая-либо страна желала действовать вопреки решениям Лиги Наций, она выходила из нее, - в 1933 году так поступили Германия и Япония.
В октябре 1935 года войска итальянского диктатора Б. Муссолини начали войну против Эфиопии - государства на северо-востоке Африки. Великобритания осудила этот акт агрессии, и все ожидали, что англичане закроют Суэцкий канал для итальянских кораблей, чтобы они не могли поставлять в Эфиопию подкрепление и боеприпасы. Закрытие канала привело бы к войне в Средиземноморье, но англичане не желали этого, и потому сложилась странная ситуация: Муссолини пользовался Суэцким каналом при молчаливом согласии Лондона и одновременно называл Великобританию своим основным врагом.
Итальянская радиостанция транслировала передачи на арабском языке для стран Ближнего Востока, и в них подчеркивалась слабость Британской империи, которая не решается противостоять могучей Италии. Влияние этих передач было огромным; арабские газеты сообщали о скорой войне, в которой Англия и Франция неминуемо потерпят поражение; в одной из газет было сказано: "Все арабы страстно молятся о скорейшем начале войны, которая освободит нас от ярма западных держав".
Европейские страны желали любыми способами избежать войны, и, пользуясь этим, в марте 1936 года Гитлер ввел войска в демилитаризованную Рейнскую область. В мае того же года итальянские солдаты вошли в столицу Эфиопии Аддис-Абебу, и Муссолини провозгласил короля Италии императором Эфиопии. Арабский мир оценил это не только как победу над отсталой страной, но и как поражение "непобедимой" Великобритании, защитницы евреев, и пришел к выводу, что "рука неверных, давящая мусульман", уже не всесильна. Х. Вейцман: "Слабость, проявленная Францией при захвате Гитлером Рейнской области, нерешительность Англии, когда Муссолини направил военные корабли через Суэцкий канал, - всё это создавало у арабов впечатление, что у демократических держав можно вырвать уступки только силой".