Элен Лемпель, одна из сирот, записала в дневнике: "19.2.43. Вчера, в 8 часов 10 минут, мы пересекли границу Египта и Эрец Исраэль. К вечеру мы были уже на месте. Нас положили спать в бараке с кроватями и постельным бельем. Представь себе, мой дневник: я жива и на 95 процентов даже счастлива. Все ищут родственников, только мне некого искать." (Элен Лемпель погибла в 1948 году в бою под Латруном.)
Детей разделили на группы и развезли по городам, кибуцам и мошавам. Генрик Розенберг: "Когда я приехал в Нахалаль, первым делом спросили, не желаю ли я сменить имя. Предложили - Хаим, и я согласился. Меня приняли в семью Цви и Ципоры Шнипер, я быстро сблизился с их детьми. Стал ходить в школу, освоил иврит, совсем забыл польский и русский. Мы бегали в поле, ездили верхом, были счастливы."
Из 780 "детей Тегерана", которых привезли на эту землю, 45 стали офицерами израильской армии высокого ранга; есть среди них кибуцники, ученые, раввины и два генерала - Янош Бен-Галь и Хаим Араз (Генрик Розенберг).
5
Во многих странах мира проводили сбор средств для Советского Союза; еврейские общины активно участвовали в этом, рассматривая свои пожертвования как "национальный подарок" Красной армии, сражавшейся с фашизмом.
К лету 1944 года евреи Канады собрали около 100 000 долларов, небольшая еврейская община Кубы - более 50 000 долларов, из Уругвая направили 10 000 пар обуви, евреи Южной Африки обязались пожертвовать миллион долларов и послали в СССР 2000 тонн продовольствия; из Аргентины привезли продукты, одежду и медикаменты на 500 000 долларов, из Австралии - транспорт полушубков для бойцов Красной армии. Евреи Англии собрали деньги на санитарные автомобили и рентгеновские установки, мексиканские евреи передали миллион песо на военные нужды; евреи США пожертвовали свыше десяти миллионов долларов, из Чикаго отправили миллион комплектов одежды и 100 000 часов для бойцов Красной армии. За годы войны евреи всего мира собрали 45 миллионов долларов - большую по тем временам сумму.
После нападения Германии на СССР была создана в Эрец Исраэль внепартийная Лига за победу Советской России. Ее сокращенное название Лига "V" ("V" - victory - знак победы); одним из ее основателей был писатель Арнольд Цвейг, эмигрировавший из Германии. Лига организовывала собрания и митинги в поддержку Советского Союза, собирала пожертвования и летом 1942 года передала первые 10 000 фунтов стерлингов для строительства бомбардировщиков и танков. Партийное руководство в Москве разослало секретное разъяснение по этому поводу: "Сионисты... включили в устав Лиги оговорку о том, что в своей работе Лига будет стремиться заручиться "сочувствием Советского Союза делу сионизма". Несмотря на эту глупую оговорку, Лига делает хоть и маленькое, но полезное дело".
Затем Лига "V" собрала 20 000 фунтов стерлингов, приобрела два санитарных автомобиля для перевозки раненых и передвижной хирургический кабинет. На пути их следования устраивали торжественные встречи в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, а затем автомобили проделали путь в 2000 километров, и в Тегеране их передали советским представителям. Отправили также транспорт шерстяных вещей и две тонны брома; по просьбе из Москвы приобрели 500 000 перевязочных пакетов, хирургические инструменты, медикаменты, медицинское оборудование и дезинфекционные камеры.
Еврейский антифашистский комитет прислал приветствие съезду Лиги "V": "Мы идем по стопам советских Макавеев и боремся в рядах антигитлеровской коалиции... Барьер пал. Вновь мы объединены. Одно сердце. Одна душа. Одна воля и одна надежда. Враг будет уничтожен". В Москве вышла книга "Еврейский народ против фашизма", где отметили: "Палестина собрала около 750 000 долларов и отправила в Советский Союз несколько прекрасно оборудованных амбулансов, а также транспорты ценных медикаментов для Красной армии".
Дружеские отношения продолжались недолгое время. Лига "V" стояла на сионистских позициях; советские дипломаты докладывали об "антисоветской сущности" этой организации, ее отношения с Москвой постепенно ухудшались, и в 1944 году деятели Еврейского антифашистского комитета сообщили руководителям Лиги, что они сомневаются в необходимости продолжения совместных контактов.
6
Когда началась Вторая мировая война, В. Жаботинский предложил создать еврейскую армию в 100 000 человек, чтобы сражалась против нацистов, - в награду за это, он считал, евреи смогут получить после победы независимое государство.
Жаботинский приехал в США и начал кампанию по созданию армии. Он был уже тяжело болен; его жена оставалась в Лондоне, сын Эри сидел в английской тюрьме в Акко за переправку нелегальных репатриантов на эту землю. Жаботинский посетил летний лагерь Бейтара возле Нью-Йорка и скончался там 4 августа 1940 года от сердечного приступа. В американском журнале "Тайм" написали о нем: "Это была одна из тех редких личностей, которые народ, даже самый одаренный, рождает раз в десять поколений... "
Задолго до смерти Жаботинский указал в завещании: "Хочу быть похороненным в том месте, где настигнет меня смерть. Мои останки будут перевезены в Эрец Исраэль только по приказу правительства будущего еврейского государства". Д. Бен-Гурион не выполнил желание бывшего своего противника: "Израилю нужны живые евреи, а не мертвые", и лишь в 1964 году, по решению главы правительства Л. Эшколя, останки Владимира (Зеева) Жаботинского перевезли в Израиль. Десятки тысяч человек прошли перед гробом, чтобы проститься с ним, и теперь в Иерусалиме, на горе Герцля, стоит мраморное надгробие, на котором написаны два слова: "Зеев Жаботинский".
Жаботинский был бойцом всю жизнь, и это он сказал однажды: "Никто на свете не поддержит твою борьбу за твою свободу. Верь только в себя, сосчитай свои силы, измерь свою волю, и тогда - или иди за нами, или - да свершится над тобой судьба побежденных". Удивительное дело! Жаботинский-боец, Жаботинский-воин, Жаботинский - суровый и непреклонный, был одновременно писателем-лириком. В 1933 году в парижском журнале "Рассвет" опубликовали его роман "Пятеро" о юности и первой любви. В этом романе есть строки, посвященные Одессе, грустные и печальные заключительные строки прощания:
"А над Луканией опять будет полумесяц, пахнет отцветающими цветами, слышится только что отзвучавшая музыка мелодий, которых давно уже нигде не играют; и опять всё будет, как тогда в нашу безбрачную ночь, только говорить надо будет не словами, а думами. Я буду думать о том, какое чудное слово "ласка". Всё, что есть на свете хорошего, всё это ласка: свет луны, морской плеск и шелест ветвей, запах цветов или музыка - всё ласка. И Бог, если добраться до Него, растолкать, разбудить, разбранить последними словами за всё, что натворил, а потом помириться и прижать лицо к Его коленям, - Он, вероятно, тоже ласка. А лучшая и светлейшая ласка называется "женщина".
Потешный был город, но и смех - тоже ласка. Впрочем, вероятно, той Одессы уже давно нет и в помине, и нечего жалеть, что я туда не попаду; и вообще повесть закончена".
Когда в Европе начались военные действия, у евреев на этой земле возникли трудности с вывозом цитрусовых в другие страны. В январе 1941 года Х. Вейцман встретился в Лондоне с послом СССР И. Майским и предложил соглашение: из Эрец Исраэль начнут поставлять в СССР апельсины - в обмен на меха, которые можно сбывать через еврейские фирмы в Нью-Йорке. Но вскоре Майский сообщил Вейцману, что "Москва отнеслась к этому предложению отрицательно".
Осенью 1943 года И. Майский побывал в Палестине, проездом из Лондона в Москву. Его повезли в кибуц Кирьят-Анавим под Иерусалимом, и Д. Бен-Гурион сообщал: "Когда мы туда ехали, он был просто поражен - удивлялся посаженным нами лесам, плодовым деревьям и всему прочему. На его жену поездка произвела огромное впечатление."
В годы войны, несмотря на ограничения англичан, началось заселение северо-западного Негева; в 1941-1942 годах появились поселения Дорот, Гат и Гварам, а затем Беерот-Ицхак и Нирам. В 1943 году основали кибуц Кфар-Эцион южнее Иерусалима, а также кибуцы Кфар-Блюм и Менара в Верхней Галилее. В том же году шесть человек поселились в заброшенной пещере к югу от Беер-Шевы; затем на том месте построили вышку для наблюдения и жилые помещения, обнесли стеной с амбразурами: так возник кибуц Ревивим, в то время самое отдаленное еврейское поселение Эрец Исраэль.