В Испании диалекты древнеиспанского языка с добавлением слов из иврита превратились в язык ладино‚ на котором говорят евреи – выходцы с Пиренейского полуострова. В Германии на базе немецких диалектов образовался идиш‚ язык ашкеназов – евреев Германии и Восточной Европы. У бухарских евреев появился еврейско–таджикский диалект; крымские евреи‚ крымчаки создали крымчакский диалект крымско–татарского языка‚ горские евреи Кавказа – еврейско–татский язык‚ диалект татского языка; в разные времена существовали также еврейско–итальянский язык‚ еврейско–французский‚ еврейско–иранский‚ еврейско–провансальский и другие. Все эти языки использовались в практической жизни и насыщались новыми словами‚ которые появлялись в торговле и промышленности‚ в быту‚ политике и культуре.
Но одновременно с этими языками существовал иврит – язык народа во всех странах рассеяния: язык повседневных молитв‚ трактатов на талмудические темы‚ язык поэтов и философов‚ а порой частных писем и документов. Он развивался и обогащался усилиями многих авторов вплоть до конца девятнадцатого века; в него входили новые слова для обозначения появлявшихся предметов и понятий‚ но из литературного языка эти слова не переходили в разговорный язык. Практически все евреи знали иврит‚ потому что учили его с малых лет‚ молились на этом языке три раза в день‚ читали в синагоге главы из Торы‚ изучали Закон в иешивах и бейт–мидрашах. Язык для "внешних связей" существовал для улицы и бытового общения друг с другом‚ а на иврите евреи разговаривали со Всевышним. Многие столетия этот язык не употребляли в обыденном разговоре‚ и в нем отсутствовали слова и выражения для определения новейших предметов и понятий. Чтобы иврит стал разговорным языком народа‚ следовало ввести в него эти слова‚ и тогда единый язык смог бы объединить евреев разных стран‚ тех евреев‚ что говорили на ладино‚ идиш или на еврейско–таджикском диалекте.
Потому–то Элиэзер Бен–Иегуда и провозгласил связь между еврейским возрождением на своей земле и языком иврит: у народа не должно существовать двух разных языков для разных сфер жизни. Язык должен быть один для всех‚ и это – иврит. "Стремясь к обретению своей земли‚ к собственной политической жизни‚ – писал Бен–Иегуда‚ – мы должны обрести и свой язык‚ который нас сплотит. Этот язык – иврит‚ но не язык раввинов и ученых. Нам нужен такой иврит‚ на котором мы сможем говорить о житейских делах. Нелегко будет возродить язык‚ надолго погрузившийся в спячку. Времени мало‚ а работы впереди невпроворот... Мы оживим его‚ вложив в уста наших потомков на той земле‚ где он когда–то цвёл и плодоносил!"
Бен–Иегуда вспоминал‚ как он впервые заговорил на иврите в парижском кафе‚ какое странное появилось ощущение‚ когда "таинственные звуки этого древнего мертвого восточного языка смешались с веселыми звуками живой‚ красивой‚ богатой французской речи". Из Парижа он посылал в газету свои предложения – новые слова для обиходного употребления; первым из них было слово "милон" – словарь. Впереди ожидала работа на долгие годы в изобретении слов и поисках утраченных названий. "Из иврита они пришельцами явились в арабский‚ греческий и другие языки‚ где получили права гражданства‚ – говорил Бен–Иегуда. – Теперь пора их отыскать и вернуть домой. Кому–то придется годами искать в еврейских книгах и в сочинениях на других языках‚ в библиотеках всего мира те слова‚ которыми наш народ некогда пользовался‚ но которые были утрачены".
В Париже – от напряженных занятий и скудной жизни – у Бен–Иегуды проявилась чахотка. Он прервал изучение медицины‚ и оправившись от болезни‚ решил навсегда переехать в Эрец Исраэль‚ чтобы поселиться в Иерусалиме. В октябре 1881 года в яффском порту сошла на берег молодая пара. Мужчине было двадцать три года‚ его жене Дворе – двадцать шесть. Это была та самая Двора Ионас из литовского местечка‚ которая обучала его когда–то русскому языку: она присоединилась к Элиэзеру в Вене‚ и они поженились в Каире‚ по пути в Эрец Исраэль. Турецкий чиновник записал в книге регистраций – Элиэзер Бен–Иегуда: с того дня это стало его фамилией в паспорте‚ взамен прежней – Перельман.
Элиэзер поцеловал землю‚ взял за руку свою жену и торжественно объявил‚ что отныне они станут говорить только на иврите. Двора сообщила в ответ‚ что она знает не более десяти слов на этом языке‚ но Элиэзер не обратил на подобное обстоятельство никакого внимания. Отныне они будут говорить на иврите‚ только на иврите – и всё. Так оно и случилось‚ хотя первое время он изъяснялся с женой‚ в основном‚ языком жестов. Дом Элиэзера и Дворы стал первым домом на этой земле‚ где его обитатели говорили в быту на иврите – после перерыва в семнадцать веков.
Любопытное совпадение. Практически в то же время в Египте подобное условие поставил перед своей невестой некий Клаудиус Лабиб. Более того‚ он занес это условие в брачный контракт: в их доме будут говорить исключительно на коптском языке – языке потомков древних египтян‚ к которым принадлежали жених и невеста. Клаудиус Лабиб желал возродить древний язык‚ но ему это не удалось‚ а Элиэзер Бен–Иегуда и его последователи совершили невозможное. Сегодня миллионы людей говорят на иврите‚ сегодня иврит – основной язык общения в Израиле‚ но это не пришло само собой‚ это потребовало многих лет и невероятных усилий.
3
В Иерусалиме жили евреи – выходцы из разных стран‚ которые говорили почти на двадцати языках; на иврит они переходили лишь для того‚ чтобы понять друг друга: когда еврей из Польши‚ к примеру‚ встречался на рынке с евреем из Марокко. Но их иврит не был повседневным языком‚ языком семьи и школы; он не развивался многие века и не удовлетворял современным нуждам. На иврите печатали и статьи в газетах‚ однако журналисты оказывались беспомощными‚ сталкиваясь с новейшими предметами и понятиями. Когда появился поезд‚ потребовалось дать ему название на иврите‚ для чего изобрели сложное‚ громоздкое выражение: поезд – это "сочетание коня‚ огня и железа‚ движущееся по двум полосам". Для слова "микроскоп" составили выражение из библейских цитат‚ которое звучало так: "стекло‚ увеличивающее слетающую со стены мошку до размеров ливанского кедра".
Газеты печатали статьи в "возвышенном" стиле‚ обильно цитируя библейские и талмудические тексты‚ что делало их непригодными для использования в семье‚ на улице‚ на работе. Когда появилась в стране телеграфная связь‚ газета оповестила читателей такими словами: "Как великолепно вписываются в горный пейзаж опоры вестника‚ несущего тысячи новостей! Нити туго натянуты‚ опоры гордо шагают вдаль..‚ и стремительно‚ словно гордые орлы‚ несутся к каждому жителю важные для него сообщения". А когда некий пастух повредил телеграфную линию‚ в газете написали: "О‚ как силен еще дух дикости‚ но мудрый султан наш твердой рукой обуздает злоумышленников. Да снизойдет милость Господа на Сион‚ чтобы одни лишь добрые вести достигали наших ушей!"
Бен–Иегуда провозглашал: "Нам необходим общенациональный язык‚ который объединял бы нас всех!" Одни сочувствовали ему‚ но считали‚ что эта "святая мечта" неизбежно растворится в воздухе‚ как прочие миражи палестинской пустыни. Другие отвергали его идею‚ как нереальную: "Превратить иврит в разговорный язык абсолютно невозможно. Такого еще не было ни с одним языком мира. Разбитый стеклянный сосуд нельзя восстановить; аналогичным образом язык‚ чье естественное развитие прекратилось..‚ может быть историческим‚ литературным‚ религиозным языком‚ но отнюдь не языком живым‚ народным".
Однако Бен–Иегуда был человеком упрямым‚ который не слушал никого‚ делал свое дело‚ на улице обращался к прохожим только на иврите. Над ним смеялись‚ с ним спорили‚ но он не признавал никакой другой язык и придерживался этого при любых обстоятельствах. Однажды они гуляли по лесу; его жена наткнулась на скорпиона и в ужасе закричала на иврите: "Скорпион‚ Элиэзер‚ скорпион!"‚ на что он спокойно ответил: "Сколько раз повторять тебе‚ Двора‚ что скорпион на иврите произносится не "акрев"‚ а "акрав"!"
В 1882 году у них родился сын‚ и перед его рождением Элиэзер сказал жене: "Двора! После перерыва почти в две тысячи лет ты станешь первой матерью‚ которая заговорит со своим ребенком на иврите. Пообещай мне‚ что он не услышит ни одного слова на языке стран рассеяния". Мальчику дали имя Бен–Цион – Сын Сиона. Родители ограждали его от звуков речи на других языках; когда в дом приходил гость‚ не владевший ивритом‚ Бен–Циона уводили из комнаты или заранее укладывали спать. Ему шел уже четвертый год‚ но у него не было товарищей‚ он не развивался подобно другим детям‚ а потому не говорил ни слова. Родителей предупреждали‚ что ребенок может остаться недоразвитым на всю жизнь‚ но Бен–Иегуда никого не желал слушать. Однажды Двора по забывчивости стала напевать по–русски колыбельную песню; это услышал Бен–Иегуда и невероятно рассердился. "Я очень испугался‚ – вспоминал Бен–Цион‚ – увидев отца в гневе‚ а мать в слезах. Тогда и закончилось мое молчание‚ я заговорил". Так он стал первым ребенком‚ родным языком которого был иврит.