- Мы с братьями решили: можешь оставаться, пищи у нас на всех хватит. Ну и ну! Проблем от тебя не будет. Кто знает, вдруг пригодишься – с виду ты крепкий, можешь таскать камни и помогать разбирать заваленные проходы, – возвестил вожак под одобрительные возгласы остальных членов стаи.
VI
Дрим не знал, радоваться ему или грустить – за сегодняшний день произошло столько событий, сколько раньше не случалось в его размеренной жизни за год. Подземные жители устроили ему экскурсию по своим пещерам, показали горячие и холодные, кристально чистые источники, упитанных гусениц, съедобный мох и вкусные мясистые растения, составлявшие их рацион. Чем дальше они заходили, тем больше казалось, что в этом сумрачном мире царит покой и гармония: ни хищников, ни ядовитых тварей, хотя и придется привыкать к вечной темноте. Дрима расспрашивали о жизни на поверхности, особенно заинтересовали стаю рассказы о летающих тварях. Отвечая на многочисленные вопросы, он думал о своем. Неужели теперь все закончится? Он найдет дом, друзей, обретет сытую жизнь без опасностей, подстерегающих на каждом шагу? Сознание смаковало эту мысль, рассматривало ее со всех сторон, искало изъян или подвох. А почему нет?... Ведь он заслужил это, столько выстрадав. Но вместе с тем он ощущал некую опустошенность – не так-то просто будет привыкнуть к новой жизни.
- Эй, Здоровяк! Я подумал, тебе стоит знать: завтра дыру, из которой ты свалился, завалят камнями, чтобы хищники с поверхности не смогли к нам пробраться. Ну и ну! - юнец с желтыми пятнами на клюве вынырнул откуда-то из бокового прохода и теперь выжидающе смотрел на новенького, склонив на бок голову на длинной тонкой шее. До Дрима не сразу дошел смысл сказанных им слов: никогда больше не увидеть неба и солнца, разве это возможно? Хотя, вместе с ними навсегда останутся в прошлом ядовитые твари и опасные хищники
- Покажешь дорогу? А то у вас тут заблудиться недолго. Хочу… попрощаться, – печально вздохнув, пояснил Дрим.
В ответ существо согласно закивало и, быстро перебирая длинными лапами, зашагало вперед.
Когда они, наконец, добрались до места, Дрим сбил себе все ноги – в темноте он часто натыкался на камни и трещины в земле. Проводник отказался идти дальше, предложив подождать у входа – он никогда не был на поверхности и не горел желанием там оказаться. Дрим наощупь взбирался по осыпающемуся склону, пока не оказался в родной пещере. Он на минуту остановился, вдыхая свежий ночной воздух, который здесь был совсем не таким, как под землей. Стервятник давно улетел, и, верно, Дриму стало бы немногим легче на душе от знания, что за скалой у самого гнезда назойливого хищника коротким, смертоносным прыжком настиг высокогорный гигантский ящер.
Лунный свет в последний раз осветил красные прожилки сосудов на прозрачных ушах, серую чешую, длинный нос и короткие толстые ноги существа, которое за сегодняшний день потеряло все и обрело новую жизнь. Никогда еще зимняя ночь не была так красива: морозный воздух тихо потрескивал, два звездных неба, одно – в вышине, другое – на безмятежной поверхности реки, смотрелись друг в друга, а белый туман, вечно скрывавший правый берег, сворачивался клубами в причудливые очертания. Над безмятежным миром повисла благодатная тишина. Дрим подошел к самой воде, вглядываясь вдаль: и опять, как в детстве, почудились ему мерцающие огоньки. Все это казалось таким далеким, нереальным: родители, Пэк, грозные хищники – да и существовали ли оно на самом деле? Или были тревожным сном, наваждением ядовитых болот? Дрим уже ни в чем не был уверен, он просто заворожено смотрел вперед, медленно раскачиваясь в такт бесконечной песне мертвой реки.
У его ног что-то мягко ударилось о песок. Дрим опустил глаза: без сомнения, это был плот из толстых бревен, перевязанных грубой веревкой, но самый настоящий плот. Зверь даже не удивился, что это незамысловатое судно выдержало его вес, когда он ступил на него – и так же бесшумно отчалило. Через минуту мрак поглотил левый берег, каменную пещеру, и только звезды в небе и в воде безмятежно сияли холодным светом, безразличные к борьбе за жизнь на этой и других планетах. Течение несло плот к правому берегу.
Дрим широко раскрытыми глазами наблюдал, как туман таял, призрачные огоньки становились все ярче, рассеивая мглу. Он не чувствовал ничего, кроме могучего течения, несущего плот вперед – все остальные ощущения пропали, перестав быть реальностью и стирая из реальности его самого. Словно во сне белая пелена отступила, открывая высокий правый берег, защищенный от реки неприступным стальным заслоном, по периметру которого горели слепяще-белые лампы-маяки. За ним высились причудливые нагромождения башен, остроконечных шпилей, куполов – все из металла, отражавшего свет луны и мощных прожекторов, выхватывающих из темноты фрагменты города. На берегу зиял провал в стене, спускающиеся в воду каменные ступени, а за ними – многолюдная даже ночью главная площадь, ярко освященная, окруженная спящими во мраке зданиями. В ее центре возвышался монумент, на котором скрещивались потоки света от десятка прожекторов, не выключаемых ни днем, ни ночью – корпус гигантской атомной бомбы, одной из тех, которые много веков назад изменили этот мир. Остроконечный, устремленный в небо саркофаг, хранивший в себе некогда смерть, ныне превратился в вечное напоминание о болезнях Племени, истребившем самое себя –жадности, эгоизме, гордыне. Немой укор миллионов погубленных жизней и завет грядущим поколениям.