Несколько раз ему приходилось идти в обход болот и глубоких оврагов. Было уже около полудня, время когда уже пора было поворачивать обратно, чтобы успеть вернуться до наступления темноты к месту, где он расстался с проводником. В подсознании все время всплывал вопрос, сможет ли он вернуться по своим же собственным следам. Опыта по ориентированию в лесу у него не было, к тому же он обнаружил, что и ориентироваться по компасу гораздо труднее, чем он себе представлял. Не оставлял он по пути и никаких зарубок, настолько трудно в такую жару ему казалось пользоваться кинжалом.
Гордон Кинг был собой крайне недоволен: он не нашел никаких руин, ему было жарко, он устал и проголодался. Ему стало совершенно ясно, что никакие развалины его абсолютно больше не волнуют, и после короткого отдыха он повернул назад, на юг. И почти сразу же понял, что перед ним стоит задача почти невыполнимая. За шесть часов пути он далеко отошел от конечного пункта. Если он проходил по две мили в час, то перед ним двенадцать миль, которые необходимо преодолеть. С какой скоростью он двигался, он не знал, но великолепно понимал, что пустился-то в путь свежим, полным сил и после сытного завтрака, а возвращаться ему предстоит голодным, усталым и со стертыми ногами.
Тем не менее, он продолжал верить, что успеет преодолеть это расстояние достаточно легко еще до наступления темноты. Физически он был человеком прекрасно подготовленным к таким испытаниям годами атлетических упражнений и тренировок в колледже. Теперь он был страшно рад, что бегал на длинные дистанции и даже несколько раз выигрывал марафон, так что мысль о долгой ходьбе никогда его не пугала. То, что он был практически чемпионом по метанию копья и диска, сейчас ему помочь ничем не могло. Единственное, о чем он сожалел, так это о том, что последний год, закончив колледж, он позволил себе распуститься — и это становилось с каждой милей все ощутимее.
С первой же минуты, что Гордон Кинг пустился в обратный путь, он обнаружил, что абсолютно не в состоянии найти даже признака той тропы, по которой он сюда пришел. Когда он пошел туда, откуда как ему казалось, он пришел, то компас показал, что он движется на юго-запад, а следов никаких он найти не сумел.
Покачав головой, он обратился к компасу, но путь на юг проходил через непреодолимую чашу, сквозь которую — он был твердо уверен — он не ходил. Он принялся размышлять, стоит ли ему обходить трудные места в его движении на юг или стараться предельно точно следовать стрелке компаса, обходя только непреодолимые препятствия. Последний вариант ему показался наиболее удачным, так как сильно сократил бы ему дорогу и вывел бы его прямо на проводника.
Когда же он приблизился к небольшому участку джунглей, казалось бы, образовывающему непреодолимое препятствие на его пути, то выяснилось, что хотя деревья и были близко расположены друг ко другу, но под ними почти не было, а то и вовсе не было подлеска. Часто поглядывая на компас, он вошел в лесной полумрак. Все возрастающая жара увеличивала усталость. Он стремительно терял силы. Теперь он понимал, что в начале своего глупейшего приключения даже не отдавал себе отчет, насколько ослабели его мышцы, и когда он представил себе, сколько миль и часов ему надо еще пройти, то его охватило чувство беспомощности и одиночества.
Винтовка, револьвер, аммуниция и фляжка с водой так невероятно отяжелели, что он подумал, что они могут ему помешать добраться к месту до наступления темноты. В воздухе по-прежнему сильно чувствовался запах огромных кошек. Однако он провел уже более шести часов в джунглях и, несмотря на запах, даже мельком не видел ни одного хищника. Из этого он сделал вывод, что днем атака маловероятна, и что просто необходимо выбраться из джунглей дотемна. А освободившись от снаряжения, это будет сделать гораздо легче, тем более, что в темноте оно будет абсолютно ни к чему.
И, кроме того, продолжал он рассуждать, в джунглях совсем немного людоедов — ведь он слышал, что среди тигров далеко не все людоеды. Кошки поменьше, вроде пантер и леопардов, у него большого страха не вызывали, хотя он теоретически знал, что они не менее опасны. Размеры, репутация и зловещая внешность Господина Тигра заставляли забыть о великолепии остальных.
Большой плоский камень в тени густой листвы просто звал передохнуть, освободившись на минутку от снаряжения. Теплая и неприятная на вкус жидкость во фляжке манила выпить все до дна. Прежде чем сесть на камень, он прислонил винтовку к дереву и расстегнул ремень, скреплявший всю его амуницию, на котором к тому же висел револьвер. Со вздохом облегчения он положил его около ног. Страх не успеть до темна оставил его на время. Освободившись от становившегося с каждым шагом все тяжелее груза, он почувствовал себя родившимся вновь и способным совершить все, что потребуется для возвращения. Он уселся на плоскую скалу и сделал очень маленький глоточек из фляжки. Воду он в течение дня расходовал бережно, и теперь был рад этому — ему еще понадобится до конца дня и передохнуть, освежиться.
Завинчивая крышку фляги, он случайно взглянул на обломок скалы, на котором сидел и подумал, что он как-то не к месту среди огромных деревьев и густой зелени джунглей.
Он лениво смахнул опавшую листву с его поверхности и в удивлении обнаружил, что выступающая над землей поверхность скалы представляет собой барельеф — голову и плечи воина.
Вот она — цель, к которой он стремился, но он понял, что теперь не ощущает практически никакой радости. Его интерес к кхмерским руинам, похоже, испарился в зное джунглей. Тем не менее, его хватило на удивление тому, что это единственное, что осталось от древних реликвий. Познания, обретенные в результате изучения развалин Ангкорс Тхома, подсказывали, что это всего лишь часть какого-то древнего сооружения, а если это так, то под покровом джунглей находится основа этого фрагмента.
Он поднялся, принялся всматриваться сквозь листву, отведя ветки рукой. Еще несколько часов назад сердце его бурно забилось бы при виде того, что ему открылось сквозь завесу листвы. Перед его глазами предстала громада здания, разрушенного в многолетней безнадежной борьбе с джунглями, но все еще вздымающего стройные колонны среди наступающих деревьев.
Он стоял, очарованный трагическим великолепием минувшей славы, и вдруг взгляд его привлекло движение среди руин — в пятне солнечного света, падавшего сквозь осыпающуюся крышу он заметил мелькание чего-то желтовато-коричневого с темно-коричневыми полосами. В то же мгновение оно исчезло. Все произошло абсолютно беззвучно, мелькнуло — и все. Гордон Кинг почувствовал, что на лбу его выступил ледяной пот, и он бросился к своим ремням, застегнул их и схватил ружье. Благословенный груз! Он возблагодарил Бога, что не ушел без оружия.
Развалины кхмеров были забыты. Он, внимательно прислушиваясь, оглядываясь по сторонам и даже оборачиваясь время от времени, продолжил свой путь. Поступь хищника бесшумна, а в конце, если он наступит, внезапный прыжок, страшные когти и клыки. Это Кингу было известно. Он ощущал на себе жуткий взгляд. Он был совершенно уверен, что зверь следует за ним.
Он решил проверить по компасу направление. Он был маленький, наручный, на манер охотничьих часов.
Кинг проверял направление, держа компас в руках, когда ему померещился тихий звук за спиной. Он повернулся и зацепился носком ботинка за камень; пытаясь сохранить равновесие, он споткнулся о россыпь песчаника и грузно упал лицом вниз. Встревоженный послышавшимся ему звуком, он быстро вскочил на ноги, но зверя нигде не было видно.
Падая, он уронил компас, и удостоверившись, что ему в данный момент ничто не угрожает, Кинг принялся его искать. Нашел он его достаточно быстро, но взглянув на него, он почувствовал, что сердце уходит в пятки — компас был разбит вдребезги.