Ларин уже освободился сам и продолжал одного за другим освобождать от пут карфагенян, прикованных к жертвенным столам. Кроме них здесь были и другие пленники из местных, но Леха занимался пока только своими. Группа жрецов, взбешенная неожиданной свободой своих жертв, однако больше не решалась нападать самостоятельно, — слишком дорого это обошлось их первым посланникам. Казнив троих финикийцев, остальные попятились в сторону лестницы, по которой наверх уже бежала их охрана, — рослые и смуглые солдаты с копьями. Федору даже показалось, что те были слишком высокими для индейцев, настоящие великаны.
Сам Чайка находился на верхней части огромной ступенчатой пирамиды из красного камня, обращенной фасадом к широкой площади, запруженной народом. Вокруг нее виднелось несколько пирамид поменьше и расходившиеся лучами улицы, застроенные домами. Позади пирамиды Федор разглядел вытянутое озеро и даже речку, что впадала в него совсем близко. Берег порос лесом, хотя и был разрезан повсюду дорогами. Здесь же, на верхней площадке, позади жертвенных столов, было выстроено еще два небольших квадратных здания со входами, но без окон. Они походили на обиталища священных жрецов или места для хранения подношений. Между двумя подозрительными строениями, из которых, впрочем, никто не выходил, виднелся узкий проход на дальнюю сторону пирамиды. Вдоль него стояло несколько полыхающих котлов с какой-то черной маслянистой жидкостью, посылавшей в небо черный дым.
«Судя по скоплению народа, мы действительно удостоились чести быть принесенными в жертву местным богам, — подумал Федор, метнувшись к собранным в кучу доспехам в надежде отыскать там что-нибудь повнушительнее короткого ножа для жертвоприношений, — да еще наверняка на каком-нибудь празднике плодородия, чтобы окропить всходы нашей кровью. Вот уж хрен вам, не дождетесь!»
Порывшись в куче доспехов, он с радостным изумлением обнаружил там свой панцирь и даже свою фалькату.
— Леха! — крикнул Федор своему другу, быстро накидывая панцирь на себя и застегивая на ходу на пару ремешков. — Давай сюда! И остальные тоже ко мне!
— Сейчас, — ответил Ларин, продолжая вспарывать путы, — еще троих освобожу.
— Тут наши доспехи и оружие, — крикнул ему Федор, с приятным чувством ощутив в ладони тяжесть фалькаты, — есть чем встретить этих мощных ребят, что бегут к нам по лестнице.
— Отлично! — заявил Леха, в запале освободив еще несколько незнакомых индейцев, повалившихся ему в ноги от радости, — значит, умрем с клинками в руках.
С удивлением смерив их взглядом, Леха предоставил индейцев собственной судьбе и поскакал через жертвенные камни к своему командиру.
— Я тут, — вскоре выдохнул полуголый Ларин, оказавшись рядом вместе с несколькими спасенными финикийцами. — Что делать будем?
— Разбирайте оружие, что осталось, — приказал Федор, взглядом пересчитывая своих воинов, которых было теперь всего девять человек вместе с ним, — быстрее, скоро здесь будут солдаты.
Пока бойцы разбирали мечи и кинжалы — ни копий, ни луков, к сожалению, здесь не оказалось, — Федор с Лариным, уже натянувшим чей-то панцирь и раздобывшим фалькату, отошли на пару шагов в сторону. Ничуть не скрываясь, все равно некуда, они смотрели, как на помощь обескураженным жрецам по ступенькам поднимались солдаты. Они хоть и бежали, но, надо сказать, не слишком торопились, понимая, что беглецам с вершины пирамиды все равно никуда не деться.
— Хочешь дать бой? — предположил Леха, рассматривая с высоты странный город и площадь у подножия этого грандиозного сооружения. Люди внизу, жаждавшие крови, замерли от неожиданности, когда посвященные ягуару жертвы вдруг начали защищаться.
— Дать бой мы всегда успеем, — как-то странно заметил Федор, поглядывая наверх, туда, где горели котлы, испускавшие в небо черный дым, — пойдем-ка посмотрим, что там за этими каменными избушками.
— Думаешь, там есть черный ход? — усмехнулся Ларин.
— Чем ягуар не шутит, — криво усмехнулся Федор, впервые за этот день.
— Ну пойдем, — согласился Леха, покрепче сжав фалькату, — все равно они уже скоро будут здесь. А оттуда можно будет опрокинуть на них это кипящее масло или смолу. Вон как жаром обдает даже здесь. Может, хоть половину из них спалить успеем, пока нас порубят в мелкий винегрет.