Я потупился. Очень захотелось сказать что-нибудь матерное, а демон все не унимался:
— И даже небожитель над тобой длань не простер, чтоб уберечь от горя…
— Стоп! — Я бросил банку консервов, которую как раз выудил из рюкзака, и вскочил на ноги, не давая Айш-нору закончить. — Как это меня не защищает ни один бог? Вот, жри, демон!
Я достал из-под рубашки крестик и продемонстрировал его собеседнику, натянув цепочку. Тот даже не шелохнулся, лишь… фыркнул, точно кот.
— Распятого знак. И? — ворон весело каркнул. — Неужто думал, будто я развоплощусь туманом и тварный мир покину сей?
Он расхохотался и не мог остановится несколько минут.
— Запомни, вера губит демона, не знаки, в тебе ж ее на грошик не найти. Махание безбожника крестом — как лай собаки. Ее легко ногою пнуть, чтобы согнать с пути. Когда последний раз ты причащался? Иль на всенощном бденье был? Иль славил имя бога своего? А может, по заветам жить Его старался? Когда, ничтожный, Господу молитвы возносил? Ты помнишь их? А может, даже не пытался? Ты жил как все, не причиняя зла и не творя добра, нет пользы от тебя ни родине, ни миру. Защита высших сил таким не суждена, на небесах тебе уж не готовят лиру. От вашей смерти горько будет лишь родным, а слезы — жалкая цена за Души Леса. Один кристалл даст свет, тепло живым. Что же до вас…Издержки то прогресса.
Я до крови закусил губу и сел на место. Все, сказанное архидемоном, было чистой правдой. И от этого становилось во сто крат горше.
Бариста, хикикомори, тренер личностного роста, менеджер по продажам… Ничем не примечательные, не выдающиеся. Отбросы, которых можно легко смести со скатерти мироздания. Вот нас и стряхнули, как крошки…
Вслед за горечью пришла злоба.
Даже мусор хочет жить! И я не сдамся!
— Ты не ответил на вопрос, демон. Почему я? Что во мне есть такого, чего не было в прочих? Раз уж ты сидишь в лесу десять лет, успел повидать не одну тысячу человек. Ну?
Айш-нор каркнул и вновь его глаза загорелись алым.
— В тебе горит огонь. Боялся, но сумел перебороть свой страх оружье в руки взяв и зверя им прикончив.
— Ну спасибо.
— Хотел ты правды? Так изволь.
— Ладно, а зачем вообще нужен я? Ты ж целый архидемон. Не можешь выбраться из леса сам?
— Печати ты на входе лицезрел? — вопросом на вопрос ответила птица.
Я сразу же вспомнил странные символы, нанесенные на стволы деревьев, и кивнул.
— Да будут прокляты в веках метсанов рунные жрецы, сим даром Карчин сеял страх, дрожали сильные бойцы. Могучи символы его, убить, изгнать или пленить они способны. И за прошедшие года мощь рун росла и множился их род. Мать Леса — высший дух, почти что бог, и то, захочет — не пройдет.
— Стало быть, эти печати держат в тюрьме тварь, что куда сильнее тебя, а потому обычным способом не сбежать? — переспросил я, потому как плохо рифмованная речь демона сбивала с толку и хреново усваивалась. — Но с моей помощью ты сможешь выбраться? Почему?
— Печатями не скован человек, а мы с тобой отныне связаны навек.
Картина начала проясняться, и я собрался было задать еще один вопрос, но вспомнил о тикающих часиках.
— Ладно, вроде бы, чуть-чуть понятно. У меня еще масса вопросов, но, думаю, нам следует поспешить, если хотим уйти прочь до того, как станет слишком поздно.
— Ты прав, о жалкий.
Проигнорировав очередное оскорбление, сложил последние вещи в заметно потяжелевший вещмешок и поднялся.
— Тогда идем?
— Не торопись, — в голосе демона слышалось самое настоящее торжество. — Остался важный шаг.
— Да? — осторожно проговорил я, чувствуя, что сейчас-то и начнется самое паршивое.
— О силе должен ты своей узнать сейчас, ведь после будет поздно…
— Слушай, а ты можешь говорить нормально? Я помню, что, когда мы подписывали контракт не было этих странных стихов.
— То был язык Пар-валена: священный, древний, уважаемый давно. Для договоров нерушимых создан, для магии, для тайн, и для любви. И праздной болтовней его пятнать запрещено. Нарушишь правило сие — я изопью твоей крови.
Ворон возмущенно каркнул.
— Ладно, ладно, объясняй, как хочешь. Я все понял.
И Айш-Нор объяснил.
Со слов демона выходило так, что у каждого человека есть какая-нибудь врожденная магия. Чаще всего — одна, иногда — несколько, совсем редко — дар не ограничен ничем. При должной огранке талант расцветает. У кого-то сильнее, у кого-то — слабее. Зависит от того, сколь много магической энергии протекает сквозь незримые каналы мира и какое ее количество человек способен получить, накопить и переработать.