Попаданцы вообще и я в частности обладали практически нулевым магическим даром — это Айш-Нор проверял регулярно. Ни таланта, ни большого «мана-пула», ничего. А потому, даже если бы нас и не использовали в качестве жертв, ничего сильнее шарика воды или светлячка наколдовать бы не вышло. Впрочем, таких неудачников в любом мире — большинство.
— Эх, не бывать мне архимагом, — грустно подытожил я. — Но как же тогда эта рука и молнии из нее?
Я на всякий случай продемонстрировал новую конечность.
— Ты заключил контракт, а он священен, нерушим, он наделяет силой, не положенной с рожденья.
— Ага, и?
— Таких в Дамхейне искаженными зовут, считают, что они есть бездны отраженья. Боятся, презирают, ненавидят. Узнают правду — сразу же убьют. А потому — молчи о том, что было тут.
Ну охренеть, конечно. Прям все лучше и лучше!
— А вычислить искаженного можно?
— Применит чары коль — легко. Иначе — тяжко.
Стало быть, реально. Проклятье!
— За что с ни… с нами так?
— Вы с миром демонов связались, подписав контракт. Прочнее связь, сильнее искаженный. Пределов нет почти, и это факт, а маг людской природой ограничен, скорбный.
Так… Выходит, прокачавшись, я тут смогу устраивать всякие инферно с армагеддонами, как в третьих Героях, что ли? Интересно. И как-то дофига круто, чтобы быть правдой. Увы, но за последние дни этот мир отличненько продемонстрировал себя, показав, что верить не стоит никому.
— В чем подвох? Ты же не просто так светишься от счастья.
Демон еще раз довольно каркнул.
— Конечно же. Ничто не возникает в пустоте. Все в этом мире требует оплаты. Энергией.
— И?
— Любые чары заберут ее, что человечьи, что иные.
— И где тут мана поты? — криво усмехнулся я.
— Не ведаю, о чем ты говоришь, да и сие не важно. Мы — Судии — энергию берем, врагов убитых пожирая.
Я ощутил, как кровь отхлынула от лица.
— Каких?
— Не бойся, не людей.
— А кого?
— Зверей, конечно же, пришедших из Пар-Валена. — С этими словами ворон клюнул глаз волка. — Коль хочешь стать сильнее — ешь.
Я грубо выругался.
— Мне что, нужно жрать эту тварь сырой?
— Можешь тушить, варить, пожарить, закоптить, сие неважно, важен лишь итог. Как только плоть окажется в желудке, все тело силу обретет, прождав всего какую-то минутку.
Ворон умолк, склонил голову на бок и ехидно добавил:
— Лишь сердце съешь сырым, таков закон, и вечен, непреложен он.
— А что будет, если не стану есть?
— Лишишься силы, магии, руки.
Я коснулся новообретенной конечности.
Перспектива потерять ее откровенно пугала. Кто я тут? Да никто и звать никак. Нет, даже хуже: тварь, заключившая сделку с архидемоном, но не успевшая еще набрать сил. А что из этого следует?
Что не время привередничать. И с этой мрачной мыслью я достал нож, подходя к волчьему боку.
К счастью, в детстве пришлось изрядно побродить с отцом — заядлым охотником — по лесам, а потому я знал, как нужно свежевать животных, и что следует делать потом. Надеюсь, у этого волчка нет каких-нибудь паразитов. А то последнее, что мне нужно, так это демонические глисты!
Работа заняла не очень много времени. Конечно, потрудись я подольше, смог бы сделать более внушительные запасы, но солнце неуклонно стремилось прочь с небосклона, а значит, следовало рвать когти. Очень не хотелось проверять, что же случится спустя трое суток.
Окровавленные куски мяса завернул в одежду мертвых товарищей, затем сложил в отдельный вещмешок, и кое-как пристроив оба на спине, занялся маскировкой. Новую руку замотал тряпками в несколько слоев, постаравшись полностью спрятать алую псевдокожу. Получилось так себе, но перчатку взять было негде. Хорошо хоть длинные рукава куртки скрывали протез от любопытных глаз. Последним штрихом стало оружие. Я выдернул из трупа копье, прикрепил к вещмешку меч, повесил на пояс арбалет, который каким-то чудом пережил встречу с волком. Убрал в колчан все целые болты.
Затем выдохнул и взял в руки большое волчье сердце.
— Сейчас блевану, — сообщил я ворону.
Тот лишь презрительно клекотнул.
— Я серьезно. Смотреть на это мерзко.
— Убогий смертный, — процедил Айш-нор. — Помогу, так уж и быть, ты ж — ешь.
Я вздохнул.