— Хочешь сказать, этот дух, эта Мать Леса, хочет покинуть его?
— Покинуть? Убежать? О нет, ей нужно больше.
— Что?
Ворон совсем по-человечески покачал головой.
— Тебе не следует то знать.
— Ладно, скажи, хотя бы, почему она выбрала такой странный способ достичь цели? Перетаскивать кучу народа из одного мира в другой, отправлять их в лес на убой, но — дарить несколько ценнейших артефактов с каждой группы. Разве не проще было бы, если уж так хочется крови, убивать своих? Думаю, тут найдется немало мусора вроде меня.
Последнюю фразу я произнес с нескрываемой иронией, но демон то ли не заметил ее, то ли решил не обращать внимания.
— Причина есть, увы, она неведома Айш-нору.
Ну, этого следовало ожидать. Вряд ли хозяйка здешних мест докладывает непонятно откуда взявшемуся архидемону свои планы. Вообще все выглядит так, будто он прячется от нее.
Мне стало интересно — как вообще птаха оказалась в Заповедном Лесу? Он говорил, что возродился здесь, а почему умер? Как вообще архидемон может умереть? И каким ветром его занесло в Дамхейн?
Недолго думая, я задал этот вопрос своему контрактору.
Некоторое время Айш-нор молчал, затем тихо произнес.
— Сие есть песнь об алчности, гордыне, глупости. Готов ли слушать ты ее?
— Почему нет, идти нам еще долго, как я понимаю, а так, хоть время скоротаем.
— Да будет так. Тебе поведаю я, что успею, — вздохнул собеседник и начал рассказ.
Продираться через бесконечные плохо зарифмованные дебри было непросто, а переходить на обычную речь Айш-нор отказался наотрез, но кое-что все-таки удалось понять.
Демоны появились в Дамхейме больше двух сотен лет назад. Существа из нескольких миров были приглашены местными. Те посулили им массу самых разнообразных даров. В первую очередь — души грешников. По крайней мере, такова была цена Судий.
Айш-нор не останавливался особо на остальных демонах, сказал, просто, что некоторые из них были врагами. Это, кстати, стало второй причиной, по которой обитатели Пар-валена вприпрыжку понеслись хрен знает куда, хрен знает зачем.
Как нетрудно догадаться, на другом конце провода их уже ждали.
Люди тогда переживали, мягко говоря, не самые лучшие времена. Из-за энергетического кризиса началась натуральная мировая война с применением местных аналогов ядерного, биологического и бактериологического оружия. Эту тему Айш-нор также подробно не разъяснял, но я сумел уловить из его рассказа, что аборигены использовали вместо нефти какие-то магические кристаллы, а те взяли, да и кончились.
В результате, немного придя в себя, государства, родившиеся на развалинах старого мира, принялись лихорадочно искать источники энергии. Какой-то светлой голове пришла гениальная мысль: а давайте сделаем демонов батарейками.
Отличный план, надежный, как швейцарские часы, казалось бы, что могло пойти не так?
Естественно, не так пошло все. Плененные демоны были не шибко рады перспективой стать новым Энерджайзером взамен кончившегося, и, как только получилось, освободились и начали войну. Эта бойня окончательно доломала то, что еще работало, и несмотря на победу людей, тем осталось лишь копошиться на руинах и медленно умирать. Началось то, что местные окрестили Темным Веком.
— В бою очередном был я убит могучим чародеем, — закончил свой рассказ архидемон. — На месте этой битвы вырос лес. В нем расплодились звери колдовские — потомки тех, что с нами в мир пришли. Лес запечатали, о нем забыли…
— А потом откуда-то сюда пролезла эта Мать как там ее, и предложила жителям королевства волшебные камешки в обмен на регулярные жертвоприношения иномирян?
— Все верно говоришь ты, так и было. Наверное. Я не присутствовал при сем.
— Понятно, — вздохнул я, бросая очередной взгляд на ночное небо. — Слушай, нет желания немного передохнуть? Ноги отваливаются.
Как ни странно, демон не возражал против перерыва, и это настораживало. Как выяснилось, не зря. Стоило только немного утолить голод, как ворон сообщил:
— Открыть тебе сей час же должно зренье то, что ко всему есть корень.
— Чего? — я тупо уставился на ворона, запивая остатки еды водой из фляги. — Какое зрение? Корень к чему? Ты нормально можешь разговаривать?
Архидемон посмотрел на меня, как на кота, обоссавшего тапки, и ответил:
— То зренье, что в ночи позволит видеть, и магию, что в вещи скрыта углядеть.
— Окей, понял. И как я его открою?
— Сие несложно провернуть, ведь клюв мой уж пробил глазницу. Достаточно лишь пожелать, увидеть мир глазами черной птицы.