А демократия дала крестьянам землю, женщинам — равноправие, неграмотным — возможность учиться, для бедных создала условия зажиточной жизни.
Да, счастливые времена наступили для простого народа!
Раскаиваясь в своем прошлом, мать Сун И уверенно пошла навстречу новой жизни. Ей еще и сейчас, думала она, не поздно исправиться и зашагать в ногу со всеми. Не оставаться же ей одной позади! В душе она одобряла свою дочь. Вот почему она так легко согласилась на помолвку дочери с Дон Су.
Куак Ба Ви, как и было задумано, приступил к постройке дома. Он купил на стороне старый дом из семи восьми комнат, кое-что добавил к нему и принялся за работу. Четыре помещения он приспособил для хозяйственных нужд: под сарай, под хлев, а пять внутренних комнат предназначил для жилья. Односельчане вызвались ему помочь и, несмотря на протесты Куак Ба Ви, приняли участие в постройке дома.
Не прошло и месяца, как дружными усилиями был поставлен добротный дом.
Как только Куак Ба Ви с женой переселились в него, к ним в сарай по вечерам начали собираться селяне. Такого хорошего сарая не было ни у кого в деревне! Да и со светом у крестьян было трудно, а у Куак Ба Ви керосиновые лампы горели как в сарае, так и во внутренней комнате, куда перебралась вечерняя школа. После переселения в новый дом Сун Ок стала еще больше сил отдавать работе в женском союзе и преподаванию в школе. Это, правда, давалось ей нелегко; с некоторых пор она стала чувствовать, что тело ее с каждым днем все тяжелеет. Но она решила не говорить пока об этом Куак Ба Ви.
Дни летели незаметно. Наступил августовский праздник Чхусок[76]. Земля обещала богатый урожай. Скороспелый рис уже созрел, и крестьяне могли полакомиться кашей из риса нового урожая.
В дни цветения риса дул порой шальной ветер. Но перед самым праздником установилась тихая погода, благоприятная для налива риса.
Бэлмаырцы с радостью встречали золотую осень, которая несла им обильный урожай и сытую жизнь.
Один только Ко Бен Сан был не в духе. Одному ему осень не доставляла радости.
Однажды, направляясь на рисовое поле, он повстречал по дороге известного деревенского зубоскала Тен Тхэ Су.
— Говорят, что и твой рисовый участок подвели под первый разряд! — с возмущением посочувствовал Ко Бен Сен. — Эхе-хе-хе! Ну, дожили!
— Да, говорят… Вы что, на свое поле идете?
Участок Тен Тхэ Су находился рядом с участком Ко Бен Сана, у головного узла большого канала, и считался одним из самых плодородных. Урожай с этого участка ожидался немалый. Ко Бен Сан решил привлечь Тен Тхэ Су в сообщники, настроить его против проверочной комиссии.
— Как это несправедливо! Разве твой участок подходит под первый разряд? Ведь на землю, лежащую у самого канала, поступает холодная вода. Рис там совсем зеленый!.. Хорошие карты они замечают, а на плохие закрывают глаза. Валят в одну кучу весь урожай, вот он и получается у них перворазрядным! К примеру, на моем поле — ну, какой там первый разряд? Э, далеко моему урожаю до первого разряда! Нет, эти мерзавцы совсем отбились от рук! Пора бы их приструнить!
Ко Бен Сан яростно вращал злыми, красными глазами. Тен Тхэ Су понял, куда клонит старик, и ответил ему осторожно, без своей обычной усмешечки.
— Раз комиссия решила — значит, все правильно. Нечего сейчас на рожон лезть; оставим-ка их лучше в покое. Вот когда снимем урожай, тогда и видно будет, ошиблись они или нет.
— Эх, чудак человек! Да пойми ты: провели они нас! Погляди-ка, какой рис вымахнул на их целинных участках! А ведь они еще три года не будут платить никакого налога! Кабы знал, я первым бы пошел поднимать целину! Что там ни говори, а они не глупей нас с тобой! Знают, что выгодней! Ишь как распоясались, чорт бы их всех побрал!
Ко Бен Сан с ненавистью взглянул на безбрежные поля, где перекатывались золотистые волны риса, и злобно сплюнул.
— Что правда, то правда… Счастье им так и валит… Разлилось, словно река в половодье!
Тен Тхэ Су кисло усмехнулся.
Весной, когда на собрании бэлмаырцев обсуждался вопрос о поднятии целины, среди собравшихся нашелся-таки умник, высмеявший «глупую» затею односельчан! Это он, Тен Тхэ Су, смеялся тогда над крестьянами! А что получилось? Если бы он начал работать рука об руку с другими крестьянами, в низине зеленело бы сейчас и его поле. Но он считал, что проку из этого не будет, не стоит рисковать и надрывать зря силы, работая впустую. Вот участки, которые ему выделили по реформе, — дело верное! Ими он и займется.
А крестьяне, вопреки всем его ожиданиям, не только управились в срок с работой по поднятию целины, но и получают с новых полей урожай, какого здесь еще не бывало!
Тен Тхэ Су тяжело вздохнул. Что ушло, того не вернешь!..
— А я что тебе говорю? — продолжал подзуживать его Ко Бен Сан. — Нельзя нас и их на одну доску ставить! Наши поля и в сравнение с ихними не идут! И дурак ты будешь, если промолчишь! Надо дать им отпор! Я этого дела так не оставлю.
— Ладно, — уклончиво пообещал Тен Тхэ Су. — Вот будет окончательная проверка, тогда и посмотрим.
— То-то же! Им спуску давать нельзя! Каких только негодяев не бывает на свете!..
Ко Бен Сан круто повернулся и направил свои стопы к дому Тю Тхэ Ро с намерением растормошить и его. Ко Бен Сан решил сплотить вокруг себя всех своих возможных единомышленников и дать «голоштанникам» решительный бой.
Чтобы окончательно утвердить разряды по каждому из наделов, члены комиссии после праздника Чхусок приступили к третьей проверке.
Если площадь того или иного надела была, как казалось им, определена неточно, они вновь перемеряли ее веревочками. Исходя из того, что на одной части поля урожай мог быть хорошим, а на другой — поскуднее, они устанавливали по участку среднюю урожайность. Комиссия прилагала все усилия, чтобы провести распределение по разрядам точно, справедливо и объективно.
Однажды, когда члены комиссии занимались уточнением данных, к ним подбежал разъяренный Ко Бен Сан. Он злобно взглянул на Ко Ин Хо.
— Это верно, что мой участок отнесли к первому разряду?
— Да, — кивнул Ко Ин Хо, — так оно и есть. Вы и в прошлом году сняли хороший урожай.
— Ха!.. Хорошее-то ты видишь, а плохого и замечать не желаешь! Разуй-ка глаза: во-он там, в том месте, откуда вода поступает на участок, рис совершенно зеленый! Слепой ты, что ли?
Кроме семи членов комиссии, здесь находилась и мать Сун И. Придирка Ко Бен Сана показалась ей слишком уж несправедливой. И она не стерпела:
— Да ведь на каждом участке так!
Ко Бен Сан никак не ожидал, что она поднимет голос против него. Слова матери Сун И задели его за живое.
— А ты кто такая? Ты тоже член комиссии? Нечего тебе совать нос в чужие дела!
— Я хоть и не член комиссии, но это мне не мешает видеть, где правда, а где неправда! Если уж ваш участок не отнести к первому разряду, тогда во всей деревне не будет ни одного перворазрядного участка.
Мать Сун И тоже разъярилась и, верная своей натуре, ввязалась в ссору. Ко Бен Сан окончательно уверился, что она заодно с Куак Ба Ви, и это взбесило его.
— Нужна ты здесь, как собаке пятая нога! Ишь, взяла себе привычку: то перед одним лебезит, то перед другим! Разве это дело?
— Перед кем это я лебезила, а? Ох, и чего только не наслушаешься от людей! Нашел, с кем сцепиться! — язвительно усмехнулась мать Сун И. — Со слабой женщиной!..
— Да разве я первый начал? — вскипятился Ко Бен Сан. Размахивая трубкой, он наступал на мать Сун И. — Это ты влезла в чужой разговор!