В вашем уезде кандидатом в народные депутаты выдвинут простой крестьянин Куак Ба Ви. А в буржуазных парламентах заседают помещики, капиталисты и их прихвостни; трудящимся туда нет доступа!
Выборы у нас поистине демократические: и выбирать, и быть избранными могут все, кому исполнилось двадцать лет.
Впервые в политической жизни нашей страны участвуют наравне с мужчинами и корейские женщины.
Мне вспоминается беседа со студентами Тбилисского университета. Кто-то из нас — не помню уж кто, — спросил одну из студенток, в чем счастье ее жизни? Она ответила, что счастье ее прежде всего в учебе: она учится, чтоб потом все свои знания отдать родине. «А недавно, — добавила студентка, — в моей жизни произошло еще одно радостное, счастливое событие: я участвовала в голосовании! В день выборов я решила встать пораньше, чтобы первой прийти на участок, первой опустить бюллетень. Я проснулась, когда только что начало светать, умылась, причесалась, надела новое платье и бегом пустилась на участок. Но на участке уже было много народу. Меня опередили!»
Советские женщины проявляют большой интерес к политической жизни страны.
Образно говоря, политика — это наше семейное дело. Если все в семье интересуются семейными делами, внимательно следят за их ходом, значит, это крепкая семья и жизнь у нее слаженная. А коль в семье люди не помогают друг другу, равнодушны к делам семьи, то и жить в ней очень и очень несладко!
Так и в государстве. Мы должны поддерживать политику страны, направлять ее по верному руслу. Свернет она в сторону — и народ может оказаться ввергнутым в страшное бедствие. Так с нами и случилось, когда правители из династии Ли отдали нашу страну японцам.
Политика — наше кровное дело. Мы обязаны глубоко осознать это!
Женщины! На предстоящих выборах вы должны единодушно проголосовать за народных кандидатов! Я твердо верю, что в день выборов корейский народ еще раз продемонстрирует свою волю к свободе, свою сознательность, сплоченность и силу!
И как бы в подкрепление сказанного Ким подняла вверх сжатые кулаки. Ответом ей была бурная овация всего зала.
Собравшиеся слушали пламенную, страстную речь Ким с огромным вниманием. Особенно женщины. У Сун Ок не раз навертывались на глаза слезы… Да, что у них в прошлом? Непроглядная тьма!
Доклады произвели сильное впечатление и на Куак Ба Ви. Долго сидел он в глубокой задумчивости.
По положению о выборах Куак Ба Ви не мог голосовать в волости, где он был выдвинут кандидатом; ему предстояло отправиться в соседнюю волость и прошагать около шестидесяти ли. В день выборов, третьего ноября, Куак Ба Ви поднялся раньше, чем обычно. Сун Ок наскоро сварила для него кашу, накормила его, дала еды на дорогу.
— Сегодня, пожалуй, не успеете вернуться?
— Надо успеть. Мне необходимо возвратиться сегодня же! Иначе незачем уходить чуть свет из дому.
— Но ведь до волости и обратно больше ста ли! Так недолго и ноги сбить. Вы уж идите себе не торопясь.
— Что вы! Вон сколько работы у меня скопилось! Надо веревки вить для мешков и… мало ли еще что!
— А когда ее нет, работы? Сегодня большой праздник, вы идете в другую волость и не отдохнете! Как же так?
Лицо у Сун Ок стало озабоченным, печальным. Куак Ба Ви успокоил жену:
— Ничего, пораньше приду и отдохну.
Он скрутил цыгарку и вышел из дому.
На улице было совсем еще темно; в небе ярко сверкали звезды.
К Куак Ба Ви подошел председатель избирательной комиссии Сен Дар Хо, дежуривший сегодня ночью на участке.
— Что, уже в путь? Еще и не рассвело, а ты уже на ногах?
— Хочу пораньше вернуться.
— Ну, счастливого пути!
Сун Ок зябко поежилась. Она постояла на улице, пока Куак Ба Ви не вышел за калитку, а потом, почувствовав, что совсем замерзает, побежала к дому.
Петухи завели вторую перекличку. Где-то громким лаем залилась собака.
«Интересно, кто сегодня придет первым? — подумал Сен Дар Хо. — Надо будет засветить огонь». Он растолкал храпевшего на лавке До Чи.
— Вставай, вставай! Скоро уж народ начнет собираться!
— А? Что? Уже светает? — спрашивал спросонья До Чи.
Он приподнялся на лавке и стал усиленно тереть глаза кулаками.
— Э-э, до рассвета еще долго! Зря вы меня разбудили!
Они зажгли лампу и уселись друг против друга.
Сун Ок, придя домой, убрала со стала чашку, из которой ел муж. Потом принесла воды, умылась и причесалась. Надела новое платье.
Давно не надевала она праздничного платья! Сейчас у нее было такое чувство, будто она наряжается на свадьбу.
Был ли в ее жизни более счастливый день? Радость переполняла ее грудь. Сегодня корейские женщины, которые прежде и слыхом не слыхали о политике, пойдут к избирательным урнам, чтобы выразить свою волю.
А у Сун Ок двойная радость: она будет голосовать за своего мужа! Сердце у нее билось сильно и взволнованно, как в день свадьбы.
Она и мужа сегодня одела по-праздничному, и сама нарядилась в лучшее из своих платьев. Радужно переливался шелк на платье; счастливо блестели глаза. Что-то девичье появилось в облике Сун Ок.
На дворе послышались голоса. Видимо, пришли избиратели или члены избирательной комиссии.
Дверь приоткрылась и в нее просунулась голова матери Сун И.
— Хо! Вы уже встали?
— Заходите, заходите, пожалуйста!
Увидев Сун Ок в праздничном наряде, мать Сун И вытаращила глаза:
— Ого! Вы сейчас словно невеста за свадебным столом!
— Ну, уж если и в такой праздник не нарядиться, тогда не стоит и хороших платьев заводить. — Сун Ок улыбнулась. — Я и вам советую: пойдите-ка домой, оденьтесь как следует.
— Золотые слова! А я — то думала — вы по какой другой причине… Эх, и рада бы переодеться, да не во что!
— Что вы! Было бы чистое платье — вот и хорошо! Слышали, что Ким вчера говорила? День выборов советская студентка считает большим праздником!
— Да, да. Ведь впервые голосуем-то! Что ж, пойду-ка я и вправду переоденусь. Другие-то, верно, принарядятся. А мы что — хуже других, что ли?
— Вот именно!
Мать Сун И заторопилась домой.
На избирательный пункт пришли Пак Чем Ди, Квон Чир Бок, Тю Тхэ Вон, Ко Ин Хо и другие члены избирательной комиссии. Понемногу начали сходиться и избиратели. Явился старик Ко, за ним — Ю Чем Ди с женой. И вскоре со всех концов деревни валом повалили мужчины и женщины.
— Голосование-то, говорят, с шести?
— Ничего, подождем малость.
Старик Ко закурил трубку, уселся на крыльцо, с насмешливым удивлением взглянул на мать Сун И.
— Хе-хе! Я-то думал, приду первый, ан нет, мать Сун И меня опередила! Видать, всю ночь не спала! А нарядилась-то как! Ах ты, батюшки мои!
— Мне тоже хотелось первой проголосовать, да, видно, не выйдет!
Было три часа ночи.
— Дедушка, вам, наверно, холодно. Зашли бы в комнату!
— Э, какой там сегодня холод! — Старик Ко заглянул в окно и, не увидев Куак Ба Ви, спросил. — А что, разве хозяин ушел куда-нибудь?
— Здесь ему нельзя голосовать, — объяснил Сен Дар Хо. — Он пошел в соседнюю волость.
— А-а, вот оно что. А я — то думаю, почему это его не видно?
Сун Ок, вынеся из дома хваро с раскаленными углями, ласково обратилась к старику Ко:
— Ступайте-ка в дом, дедушка! Погрейтесь. Чего вам тут мерзнуть!
— Хо, Сун Ок! — раздались удивленные голоса. — Что это вы так принарядились? Опять замуж собрались выходить, что ли?.. Ха-ха!
— Сегодня ведь праздник, — засмеялась и Сун Ок. — Вот я и решила приодеться.
— Верно! — с чувством воскликнул Пак Чем Ди. — И какой еще праздник! Сколько наша страна вытерпела на своем веку унижений! А мы вот нынче голосуем за своего односельчанина!
— Прежде с такой помпой проходил разве что только день кваго. И наш Куак Ба Ви — словно самый высший чин получает!
— Э, что там кваго! — махнул рукой старик Ко. — Кваго — это дело господское! А мы, простые крестьяне, оставались в стороне!