И сейчас, когда она услышала, что ее сын помолвился с Гым Сук, она от души порадовалась за них. «В хорошее время вы живете…» Пусть же будет над ними материнское благословение, пусть сторицей возместится им радость и счастье, которых лишены были их родители!
Для бригады выпал, наконец, день отдыха. Пак Чем Ди приоделся, нахлобучил на голову шляпу и отправился в Твигор, к отцу Гым Сук, Ю Чем Ди.
О помолвке младшего сына с Гым Сук Пак Чем Ди узнал от жены. Сначала он было хотел оборвать жену: не мели, мол, чепуху! Но тут же одумался и спросил себя: а нужно ли придерживаться старых обычаев? И только ли в соблюдении старых обычаев проявляется солидность, добропорядочность человека?
Поток новой жизни сметает со своего пути все старое, ветхое, гнилое, ломает подточенные временем «столпы» феодальной морали. Так размывает весенняя полая вода старую, подгнившую плотину.
И что же делают в новых условиях люди, находящиеся в плену косных обычаев? Да ровным счетом ничего! Какую роль играют они в нынешнем обществе? Никакой! Правильно ли они руководят своими детьми, по верному ли пути направляют их жизнь, дают ли им разумные советы и указания? На это можно сказать одно: нет, нет и нет! Косные, тупые люди, они только и знают, что жаловаться: мы, мол, не в силах ничего сделать, время нынче такое. Они не видят, не хотят видеть новых сил, которые преобразуют общество, меняют людей. Слабые и безвольные, подчиняясь силе инерции, силе привычки, бредут они по пути, ведущему к гибели. И бурные, могучие волны новой жизни захлестывают их, сбивают с ног.
Если смотреть на жизнь по-новому, ничего удивительного нет в том, что девушка отказалась от жениха, что парень и девушка помолвились по своей доброй воле. Правы ли родители, осуждающие подобные поступки своих детей? Пак Чем Ди не сразу нашел ответ на этот вопрос.
Все это порождено новым временем. Новое время создало новую мораль, новые представления о ней. И с этим надо считаться. Ведь именно исходя из условий нового времени, Пак Чем Ди называл Гым Сук смелой девушкой. Смелой потому, что она, вернув жениху сачжу, бесстрашно вступила в борьбу со старым. Но тогда почему же он должен осуждать поступок своего сына, порвавшего, как и Гым Сук, с феодальной рутиной, смело заявившего о своей любви? Пак Чем Ди, выходит, оказался в плену старых предрассудков, испугался уронить свой веками закрепленный отцовский авторитет. Нет, он не хочет быть таким отцом! Старое осталось далеко позади. Он чувствует себя новым человеком нового времени и, следовательно, обязан идти в ногу с жизнью!
Поразмыслив над всем этим, Пак Чем Ди вынужден был одобрить мнение своей жены. Он тут же решил отправиться к Ю Чем Ди, чтобы поговорить с ним на довольно необычную тему. Перед тем как уйти в Твигор, он строго наказал жене:
— Ты говоришь, что невеста — хоть куда! Так смотри же; не обижай ее, когда она придет к нам в дом, не ссорься с ней, не заставляй ее работать, как батрачку. Ослушаешься меня, тогда уж не пеняй!
И, вынув изо рта трубку, он грозно помахал красным мундштуком над головой старухи, словно желая показать, как он с ней расправится.
— Ох, батюшки, испугал! Ты за меня не беспокойся, лучше сам постарайся вести себя при новой снохе, как должно. Лишь бы наши дети были счастливы, а наше дело сторона. Не вечно ведь им жить с нами под одной крышей. Дон Ун собирается уезжать учиться.
— Да, в Корее словно просторнее стало. Перед каждым открылись широкие дороги! Стоит только захотеть да голову иметь на плечах. Ты, видать, тоже не зря в женсоюзе околачиваешься. Гляди-ка: стала передовой женщиной! Сын еще не женился, а она уже заранее подумала о том, чтобы молодухе жилось полегче.
Пак Чем Ди довольно рассмеялся, выбил трубку о пепельницу.
— А зачем же обижать ее, бедную, наваливать на нее непосильную работу? Ведь мы отбираем у людей их любимую дочь. И значит, должны обеспечить ей хорошую, вольготную жизнь. А коль не можем этого сделать, то хоть обижать ее не будем. Если сын и сноха поладят между собой, станут жить мирно да счастливо, то я ее на руках носить готова!
— А ведь испокон веков свекровь и сноха грызлись между собой, как кошка и собака! А почему? Да потому, что в семье на сноху смотрели как на даровую батрачку.
К счастью, Ю Чем Ди был дома.
— Охо-хо, кого я вижу! — радостно воскликнул он, приглашая гостя зайти в комнату. — Как это вы надумали к нам заглянуть?
— Я к вам по делу. Все живы, здоровы?..
Пак Чем Ди присел вместе с хозяином на кан и вынул трубку с кисетом.
— А у вас, в тхуре, работа в полном разгаре? Какой отличный рис вымахнул на новых плантациях! Небось, и на вашем участке удался?
— Пока не жалуюсь… Сегодня тхуре отдыхает. Вот я и решил зайти к вам.
— Табачок у меня неважный, но прошу, закурите, пожалуйста, моего. — Хозяин протянул Пак Чем Ди табак и вопросительно взглянул на гостя. — Так какие же дела привели вас к нам на хутор?
Ю Чем Ди и Пак Чем Ди — ровесники. Ю Чем Ди ростом пониже, сухощав, жилист, крепок телом… Кан в покривившемся чиби устлан циновкой, сплетенной из коры черемухового дерева, к стене прикреплена коптилка. Вид обычный для крестьянских чиби этой местности…
— А у вас, надеюсь, рис тоже взошел неплохо? — не отвечая на вопрос хозяина, вежливо осведомился Пак Чем Ди.
— Ох-хо-хо! Жаловаться особенно не на что, да участок-то у нас небольшой, что с него соберешь?
Хозяин и гость запыхтели своими трубками.
— Я к вам вот по какому делу.
— Так, слушаю… — Хозяин выжидающе уставился на гостя.
— Мой второй сын…
— Как же, знаю я вашего второго сына!
Хозяин настороженно, не отрываясь, смотрел на Пак Чем Ди.
— Трудно сказать, кто из них сделал первый шаг. Да это и неважно, кто. М-да. Видимо, они между собой уже договорились… Гхм…
Пак Чем Ди чувствовал себя очень неловко, он говорил, растягивая слова, а когда дошел до конца своей речи — закашлялся: больше говорить ему было невмоготу.
— Ничего не понимаю! — недоумевающе произнес хозяин. — Кто это они, о чем договорились?
— Ежели говорить без обиняков, речь идет о вашей дочке… Да… Потому я к вам и зашел… Раз уж они, стало быть, сговорились, то наше дело — поддержать их.
Пак Чем Ди медленно выдавливал из себя слово за словом, словно читал незнакомые письмена. Закончив говорить, он облегченно вздохнул. Хозяин некоторое время молча попыхивал трубкой. Потом, сердито взглянув на гостя, грубовато сказал:
— Непонятно мне все-таки, о каком это сговоре вы болтаете?
— Да я и сам толком ничего не знаю… Сын сказал, что они уже договорились.
— Кто сказал! Кто с кем договорился?! — закричал хозяин.
— Да ваша дочь… С моим сыном, — смущенно произнес Пак Чем Ди.
— Ах, чорт бы их побрал! — Лицо Ю Чем Ди посинело от злости. — И что у вас за сыновья! Старший, говорят, вскружил голову соседской дочке. Теперь младший собирается набедокурить!
Пак Чем Ди с недоумением смотрел на расходившегося хозяина.
— С чего это вы вдруг взбеленились?
— Да с того, что ваши сыновья портят чужих дочерей! Да! И это при живых-то родителях! Нечего сказать, похвальное дело!
Ю Чем Ди яростно размахивал над головой трубкой. Пак Чем Ди, наконец, потерял терпение и открыл ответный огонь:
— Подумайте, что вы говорите! Кто это портит чужих дочерей? Если на то пошло, растолкуйте-ка мне: почему это ваша дочь расторгла помолвку, одобренную ее родителями? Это, по-вашему, похвально? В чужом глазе соломинку заметили, а в своем и бревна не видите!
— А чей же это сын лясы точит с соседской дочкой? А?
— Эх, старина, не хотите вы меня понять. Ну что ж, на том и порешим. Не хотите — не надо, упрашивать не буду, — рассердился наконец и Пак Чем Ди. — Девушка расторгла помолвку… Сыскался парень, который предложил ей обручиться… Ежели взвесить их поступки, получится так на так… И нечего тут кричать на меня, копаться: кто прав, кто виноват. Если уж на то пошло — оба хороши!