Начальник управления вдруг вспомнил свою беседу с Важей Джапаридзе в тот самый день, когда арестовали Андро.
— Да, Васо, вера большая сила, поразительная сила. Вера движет человеком и его делом. Если бы не вера в величие нашего дела, мы бы ничего вообще не добились.
Редкие прохожие с изумлением глядели на некогда самых занятых людей в городе, праздно стоявших теперь на мосту и созерцавших спокойное течение реки.
Они медленно одолели высокую и крутую лестницу управления. Во всем здании стояла такая тишина, словно люди навсегда покинули его.
Все двери были закрыты, лишь дверь приемной начальника управления была распахнута настежь. Секретарша сидела на своем месте, бесцельно уставясь в бумагу, лежавшую перед ней. Она еще вчера должна была перепечатать списки сменщиков на экскаваторах и разослать их по всем конторам. А сегодня она проводила на фронт двух братьев...
Когда Тариел и Васо вошли в приемную, секретарша встала и открыла дверь кабинета. Она старательно прятала лицо, чтобы начальник управления не увидел ее покрасневших глаз и распухших век. Как только состав покинул перрон, Кетино поспешила в управление, чтобы поплакать и отвести душу в одиночестве. Дома плакать она не могла, чтобы не растравлять душу своей больной матери.
— Иди-ка ты домой, Кетино, — предложил Тариел. — Присмотри за матерью. Сегодня нам не до работы.
Только войдя в кабинет и усевшись в кресла, почувствовали старики, насколько они устали за этот страшный день.
Кетино домой не пошла. Тариел Карда слышал, как она села за машинку и с несвойственными ей остановками глухо стала выбивать нестройную дробь. «Наверное, печатает списки сменщиков... Кому они нужны теперь?» — горько улыбнулся Тариел и потянулся за папиросами.
— Не надо курить, Тариел, — сказал Васо Брегвадзе…