Телефонных звонков с просьбами было так много, что Кедрову казалось, что в городе не существует никаких других руководящих органов, кроме горкома, а в горкоме нет ни отделов, ни работников — только первый секретарь.
Кедров задумался над этим. Он побеседовал с работниками горкома, членами бюро, побывал на предприятиях. Выяснилось, что к этой мелочной телефонной бестолковщине приучил всех Сердюков. Работники горкома рассказали, что он предпочитал все вопросы решать сам. Планы в горкоме составлялись только на месяц. Поэтому в его работе исчезала перспектива. Кедров внес предложение планировать работу на три месяца.
— Конечно, назревшие вопросы, выдвигаемые жизнью мы будем решать, независимо от того, предусмотрены они планом или нет, — заметил он.
Члены бюро поддержали это предложение.
Заведующий орготделом Гончаров принес свой план и ожидал одобрения. Кедров стал внимательно читать его.
— Что это за совещание с уполномоченными? — спросил он.
— Это с теми, что едут в колхозы. Без них хлеба не убрать.
— А это?
— Это уполномоченные по сплаву древесины, — уже с беспокойством ответил Гончаров.
— Без них тоже не справиться?
— Думаю, что нет.
Получалось так, что ни уборка, ни сенокос, ни сплав леса не проводились без уполномоченных горкома и горисполкома. Даже на строительство навесов для сушки кирпича был предусмотрен представитель.
Несколько скромнее выглядел план работы отдела пропаганды. Он не ставил на бюро обилия вопросов, но зато вдвое больше предлагал провести собраний, совещаний, активов. Заведующий отделом Графов без обиняков заявил:
— Почаще вызывать в горком руководителей, пожестче требовать с них — и дело пойдет. Совещание — форма проверенная…
— «Сердюковщина»! — сердито бросил Долинин, когда Кедров поделился с ним своими мыслями относительно планирования. — Все еще не можем избавиться…
Собрали работников отделов и побеседовали с ними о планах.
— Новая мода, — ехидно шепнул Ковригину Графов, выходя после этого в коридор.
Ковригин ответил:
— Это не «мода», а правильный стиль. В планах мы действительно предусмотрели не то, что надо. А вот что же надо, мы еще пока не очень знаем.
Графов как будто только того и ждал:
— Вот-вот, а собираемся учить людей, райкомы, первичные организации.
Ковригин оборвал его.
— Я ведь не говорю, что я знаю. Ищу. Надо искать в жизни. Не плохо бы поучиться у других. Слишком уж мы привыкли пугать: «Вы что, на бюро захотели попасть?», «Подождите, достукаетесь, заслушаем на бюро!» Так работать нельзя.
Ковригина поддержали другие, даже скромный и тихий Шишкин — инструктор промышленно-транспортного отдела.
— Сколько мы обсуждали доменный цех, а он все отстает, — горячо сказал он. — На конференции Владыкин отрапортовал, а теперь опять завалили план. А мы опять обсуждать…
…О доменном цехе думал и Кедров. Дела там были тревожные, и надо было применять решительные меры. Но было не совсем ясно, почему лихорадило этот цех. Нужно было искать и зацепиться за главное.
— Надо создать сильную группу, привлечь побольше членов горкома и послать на завод! — посоветовали члены бюро.
Так и сделали.
Однажды, когда Кедров собрался уходить домой, в кабинет зашел Иван Ярцев — тот самый «бородач», который так горячо агитировал в вагоне за свой город. Кедров обрадовался ему, усадил в кресло.
Ярцев расправил обеими руками бороду.
— Вопрос у меня деликатный. Обратился ко мне, как к члену завкома рабочий один: «Помогай, — говорит, — начальник». Я даже рассмеялся: «Какой же, говорю, я начальник. Такой же рабочий, как и ты». — «Не-ет, говорит, мы тебя выбирали. Изволь теперь выслушать». И вот он говорит: «Неладно в цехе у нас. Начальника Стрелкова рабочие барином прозвали. Бюрократом он стал, Стрелков-то. У домны его давно не видали. Все в канцелярии. С нами не советуется. Придешь к нему — накричит: «Бездельники, план срываете». А знаете, как он за план борется? В конце прошлого года приписал несколько десятков тонн чугуна. Теперь что-то сочиняет в этом же роде. Работаем убыточно. В материалах перерасход».
Кедров внимательно слушал и делал записи в блокноте.
— Хорошо. Разберемся, товарищ Ярцев. Там уже наша комиссия работает, бригада.
Бригада горкома, придя в цех, была удивлена поведением начальника. Стрелков с утра закрылся в кабинете и не велел никого принимать. Только после того, как ему доложили о приходе членов горкома, Стрелков отомкнул дверь кабинета. Здесь было тихо и спокойно. Лишь настольный вентилятор жужжал монотонно, сонливо.