— Чего торчишь? Иди в красный уголок!
— Вы сердиты? В чем дело, товарищ бригадир? — преувеличенно удивился Сережка.
— Потом поговорим. Иди!
Валя стала официальной:
— Брагин, не груби подчиненному!
Сережка пожал плечами:
— Нич-чего не понимаю! — развел руками и двинулся вслед за шумной ватагой ребят в красный уголок.
В этот день Сережка впервые видел такое множество заводских ребят и девчат, собравшихся вместе.
Цеховой красный уголок был заставлен деревянными скамейками. Скамьи отливали темно-бурым блеском. Предусмотрительные конторские девчата — известные чистюли — принесли с собой табуретки. Стоял нестройный гул. Кое-где пробовали затянуть песню.
Сережка и Санька сидели рядом. Брагин демонстративно отвернулся от своего приятеля.
— Бригадир, а, бригадир?
— Ну, что тебе?
— Какой ты серьезный сегодня! Скажи, для чего нас собрали?
— В прятки играть.
— Похоже. Речи, наверно, будут?
Санька промолчал. Сережка вздохнул:
— Тоскливо сидеть с тобой. К девчатам перебраться, что ли?
Но не успел. На низенькую сцену бойко вбежала Валя, вытянула вперед руку, повелительно сказала:
— Тише, товарищи!
Говор постепенно смолк. Валя, видать, привыкла и любила командовать своими неугомонными сверстниками:
— Прекратите шум!
Раздался придирчивый голос:
— А почему объявления не было? Зачем собрали?
— Для чего тебе объявление? Чтобы сбежать за пять минут и сорвать мероприятие? — спросила Валя придирчивого парня, погрозила ему пальцем. — И вообще перестань, Костя!
— Вот будет отчетное собрание — я тебе пару ласковых слов скажу! Вспомнишь, как зажимать комсомольцев! — шутя погрозил паренек.
Валя махнула рукой, как будто отгоняла надоедливую муху, и отчеканила:
— Сотрудник нашего городского музея товарищ Вершинин сейчас прочитает лекцию на тему: «История города Златоуста»!
Маленький, юркий, в больших роговых очках лектор вынырнул из-за кулис. Ни на кого не глядя, привычно устремился к трибуне. Бережно положил перед глазами огромный рыжий портфель и, опять-таки ни на кого не обращая внимания, озабоченно и деловито стал шелестеть бумагами.
Никто не произнес ни слова, но Сережка почувствовал: сотрудник музея ребятам не понравился.
Обращаясь не к залу, а к своим бумагам, лектор произнес тусклым голосом:
— Ну-с, начнем, пожалуй?
Он пожевал тонкими губами и начал:
— Наш город ведет свою историю с 1754 года. Тульский купец Иван Масолов, правая рука Демидовых, скупил у башкир окрестные земли за двадцать рублей. Это был умный, деятельный человек.
— Жулик и эксплуататор ваш Масолов! — раздался вдруг возмущенный возглас.
Лектор потрогал очки, бодливо наклонил голову:
— Во-первых, молодой человек, в отличие от вас — Масолов историческая личность, во-вторых, мы живем в городе, которому он положил начало. И мы не имеем никакого права так отзываться о своих предках. Вот вы, молодой человек, кричите насчет эксплуататоров, а скажите: вы какой город основали для своих потомков, а?
Тот самый паренек, который обещал сказать Вале «пару ласковых слов», громко выкрикнул:
— Мои одногодки строят Магнитогорск!
В зале грохнули аплодисменты.
— Это не относится к нашей лекции.
— Нет, относится!
Валя погрозила Косте пальцем. Парень проворчал что-то и сел.
Лектор опять порылся в бумажках и продолжал повествование:
— После Масолова заводом владел Лугинин. А в конце восемнадцатого века хозяином стал гостинодворец Кнауф. С приездом заграничных мастеров начинается славная история нашего города. Города, где плавится прекрасная, несравненная сталь и расцветает граверное искусство.
Потом он долго и подробно говорил о том, как приезжал сюда царь Александр I.
— Визит Александра Павловича убедительно доказывает, какое значение имел для России Златоуст.
— А Пугачев заходил к нам? — спросила девушка из задних рядов.
Лектор поднял очки на лоб и почтительно ответил:
— Да, Пугачев у нас был. Но я не располагаю точными данными. Поэтому рассказывать не рискую.
— Жаль, — сказала девушка.
— Что же делать? — пожал плечами музейный работник.— Но продолжим…
И опять вскочил вихрастый Костя:
— О царях и купцах сведения собрали, а на Пугачева времени не хватило, да?
Тут-то Сережка Трубников понял, что это за народ — заводские ребята. Кое-кто повскакал с мест. В зале поднялся невообразимый шум. Со всех концов неслись выкрики: