От «жориков» отбиться недолго, если бы… Если бы не стояла на той же в сущности позиции вся громадная сфера обслуживания. Ведомственные подрядчики весьма ощутимо «общипывают» колхозы и совхозы, не отвечая при этом, по существу, ни за что. Судите сами: гектар осушенной земли вогнали в полторы тысячи рублей, рубленую избу на четыре стены — в двадцать тысяч рублей, кубометр второсортного теса — в сто рублей, капитальный ремонт трактора — в два раза выше стоимости нового, замену глубинного насоса — в тысячу с гаком… Деньги… Только они интересуют подрядчиков. Ни хлеб, ни молоко, ни себестоимость, ни рентабельность… Деньги на бочку — и дело с концом! А кто их делает, эти деньги? Механизатор и животновод. Разве они перестали считать рубли в колхозной кассе, разве им все равно, сколько и кому, за что и как выложит кассир?
НОВЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
Наша деревня всего лишь пятнадцать лет знает деньги как форму оплаты за труд. Пятнадцать! С тех пор, как перешла на денежную гарантированную оплату труда. Это столь малый срок, что еще не успели стать работниками дети, не помнящие трудодня. Но вот уже слышны порою голоса — «деревня ошалела от денег». Ведь если подумать, она, деревня, никогда не знала трехсот рублей, принесенных семьей в конце месяца, не привыкла их тратить и кладет поскорее на сберкнижку, а то и в чулок. Не выявились как следует запросы, да, по совести сказать, и не густо в деревне возможностей потратить деньги.
И все-таки не стоит спешить с выводами, основываясь на беглых наблюдениях и поспешных суждениях. Я внимательно изучал бюджет семьи механизатора Анатолия Илюшенкова из колхоза «Прожектор». Подробно рассказал о том, что узнал и увидел, в одном из очерков. Здесь приведу только вывод: с в о б о д н ы х денег у него нет. И ему тем более не безразлично, к а к и е деньги утекают из колхоза на сторону, кто и как приловчился «общипывать» его, коренного сельского труженика.
При безденежье вставала наша деревня на ноги после войны, со скудными деньгами поднималась в 50-е годы… А ныне растет при деньгах. И столкнулись в противоборстве карман и душа, расчет и чувство: кто кого? А им не положено противоборствовать! Они должны составлять единый движитель человеческих устремлений, ибо они — материя и дух.
На новое явление, о котором мы ведем речь, хозяйственники и партийные организации отреагировали вроде бы правильно — поощряют старание рублем. Поначалу это действовало, стимулировало. Но чем дальше упирали на рубль, тем больше проявлялась его опасность. Трактористы небрежно начинают обрабатывать почву — придумываем в качестве стимула дополнительную плату за качество. Укореняется неписаное правило: за плохую работу — тариф, за хорошую — до 25 процентов надбавки. То же и на фермах: за грязное молоко — твердая расценка, за чистое — доплата. На вывозке удобрений, на севе, на жатве, на сенокосе — везде надбавки, премии, поощрения. Десятки тысяч рублей всевозможных поощрений выплачивает за год колхозная касса! И происходит обесценивание добросовестной работы. Работник стремится получить высшую плату, а поскольку она не связана с конечным результатом, поскольку она начисляется не за д е л о ц е л и к о м, а за часть дела, за операцию, то и не старается он делать наилучшим образом, в его сознании затухает прямая связь частного и целого. Выплаты, поощряющие не производство продукта, а поступок, действие, стали модными. Остался сын колхозника в деревне — платим, вернулся после армии на трактор — платим, переехал из города в деревню — платим. Наблюдал я в одном совхозе переселенцев. По оргнабору приехали. Им сразу — дом бесплатно, корову бесплатно, от налогов освобождение, питание по себестоимости… Тысячи дарили за то, что соблаговолили поселиться в деревне. Года не прошло — подъемные съели, дома бросили и подались восвояси.
Малолюдье в деревне принуждает нас заманивать рублем, поощрять поступок. Но ведь ясно же: не за дело выплаченный рубль разлагающе действует и на того, кто никуда не бежал из деревни, не покидал поля и фермы. Коренной житель чувствует себя обделенным, и у него тоже является желание «сорвать». Установление справедливой оплаты за дело, только за дело, за произведенный продукт, — это первейшая и главная мера противодействия разлагающей силе дарового рубля, мера установления того самого единства «кармана и души», которое отвевает зерна от плевел. Поэтому внимание партийных организаций к совершенствованию оплаты труда в деревне должно быть постоянным, неослабевающим.