Высокой похвалы заслуживают передачи Всесоюзного радио «Писатели у микрофона». Действительно острый и заинтересованный разговор ведут литераторы. Но спросите себя: многих ли вы слышали? Время для передач выбрано крайне неудачное — 9.15 утра, когда у репродукторов остаются пенсионеры. Я получил не одну сотню писем от радиослушателей, и каждое из них начиналось настоятельной просьбой изменить время вещания этой передачи. Но все остается по-прежнему. А во время обеденного перерыва и в вечерние часы нас продолжают неумолимо развлекать. Разумеется, было бы нелепо впадать в иную крайность и уподоблять радио- и телеэфир тем районным газетам, о которых шла речь выше. Имеется в виду, конечно, бездумное, пустое, ремесленническое развлекательство, не требующее и особых способностей от тех его «творцов», которые забывают о высоком призвании советской культуры.
ДОХОДЫ И РАСХОДЫ
Итак, в деревню пришли деньги. Немалые. И вот уже настало время говорить не о том, как их заработать, а о том, куда расходовать. Это ведь дело, как говорится, кольцевое, копейка должна вертеться, приходить и уходить, иначе и стремления иметь ее не будет. А копейка зарабатывается трудом. Следовательно, во многом потеря интереса к деньгам есть потеря интереса к труду.
Первые симптомы «неуважительного» отношения к рублю начали проявляться в нашей деревне примерно в середине семидесятых годов. Помню, приехал я к Михаилу Ефимовичу Голубеву, председателю колхоза на верхней Волге, он на мужиков ворчит — надо было устранить какие-то пустяковые недоделки на ферме, а мужики с него по пятерке на нос запросили. «Ну, погляди ты на них, ей-богу, всякую совесть потеряли: пятерку на нос! На пропой ведь вымогают». Потом успокоился и рассуждает: «Понимаешь, какое дело — не нужны им деньги в хозяйстве, в достатке живут. А раз не нужны, то и на дело наплевать, просидят, а не пойдут рублевую работу делать. Единственный, видишь ли, стимул — бутылка, голову задурить».
Вот тогда бы нам спохватиться да подумать, как ускорить «оборачиваемость копейки». Тем более, что к этому времени начал спадать один, очень важный, спрос — на электроприборы. Ведь не зря же электрификация деревни была проведена в рекордно короткий срок: каждая изба, «получив розетку», стремилась «обставиться» холодильником, стиральной машиной, радиоприемником, телевизором, пылесосом, электроутюгом и т. д. А ну-ка, не будь в избе розетки, какой огромный рынок потеряла бы промышленность, а «неработающие» деньги уже тогда бы обнаружили свою негативную сторону. Тут «подоспели» автомобиль, полированная мебель, ковры, паласы, посуда — пошли деньги по этой статье расходов. А дальше что? Какие у мужика дальше потребности? О, дальше — самая великая потребность — дом. Собственные хоромы, усадьба, которые требуют и разовых немалых расходов и постоянных трат. Но…
Тысячи деревень объявили неперспективными. Многие отрицательные последствия этого забегания вперед уже названы, но то, о чем у нас речь, по-моему, еще не учтено как следует. Это — резкое сокращение рынка и отсюда — оседание, накопление денег на сберкнижках и в кубышках. Вот уже восемь лет я живу непосредственно в деревне, и как раз в такой, которая предназначена к сносу, а в радиусе пяти километров таких деревень десяток, это дворов восемьдесят, а то и все сто. Так вот, хозяева их живут-отживают, ничего дорогого не покупают, на избы и дворы не тратятся, а деньги в каждый дом текут исправно: и из колхозной кассы, и из государственной, и со своего двора-усадьбы, и от детей-горожан, словом, не по одному, а по десятку каналов поступают рубли в дом, а из дома — только в лавку на хлеб-соль, да и в ту ходить далеко, да и в той купить нечего. Когда мы с Иваном Петровичем Букашкиным ездили по его колхозу «Красный пахарь», к нему с претензиями обратились продавцы сельмага: почему, дескать, в посевную запретили продавать водку, мы план товарооборота на двадцать процентов выполнили и ничего не заработали. Вот как получается: водки нет — торговать нечем.
Потребительская кооперация, без преувеличения сказать, начисто сбросила со счета неперспективную деревню. Если местные Советы и парткомы и журят торговых работников, то всего лишь из моральных соображений: негоже, товарищи, лишать людей товаров первой необходимости, а экономическую сторону не считают своей столь же обязательной заботой.