— Я не сомневаюсь, — Висентия приподняла подбородок и элегантно закинула прядь рыжих волос за плечо. Ей нравилось чувствовать столь своеобразную психологическую власть. Это ведь так приятно для любого существа, обладающего сильной душой.
Наконец, они дошли до камеры. Сквозь решётку в её дальнем конце можно было увидеть худощавого маленького человека, за руки и за ноги прикованного к стене. Из одежды на теле висели лишь куски ткани, когда-то представлявшие из себя чёрные штаны, а торс был измазан чёрной грязью. Но на этом все сходства с заключённым Алькатраса заканчивались. Бодрость тела и духа не знала границ, поэтому он поднял взгляд и, мотнув головой, откинул в сторону длинную чёлку, как только заслышал приближающиеся шаги.
— Привет, Феллс! — прокричал пленник. — Я смотрю, ты на этот раз не один! Подойди поближе, не стесняйся. Я так хочу ещё раз полюбоваться на то, как красиво Сейна тебя отделала.
— А этот ваш Дин довольно дерзкий, — злорадно улыбнулась Висентия, — это хорошо. Не люблю пай-мальчиков. С ними так скучно. Дай ключ.
— Надеюсь, тебе удастся то, чего не смог добиться я, — сказал Феллс, любезно вручая ей связку.
— Не сомневайся, — она взяла ключи. — Слушай, один вопрос, прежде, чем ты уйдёшь.
— Да?
— Почему ты обращаешься к Олдрину на "вы"?
— Я всегда обращаюсь подобным образом к тем, кому не доверяю.
— Чем же он так тебе не угодил? По мне, так из него выйдет толк, раз он смог выжить во вьетнамских джунглях.
— Я не сказал, что Эдвин мне не по нраву, — Феллс сделал небольшую паузу, обдумывая следующую фразу, — просто… я… слишком мало знаю его, чтобы доверять. Вот и всё.
— Ясненько, тогда до скорого.
— Надеюсь, что так.
Феллс развернулся, быстрыми и широкими шагами направляясь обратно к комнате, где его ждал Эдвин. Землянина предстояло вернуть в Аризону, где его продолжили бы учить военному ремеслу.
Мысли Висентии теперь были полностью обращены к Дину. Её жестокий, обречённый на извращённую фантазию, ум генерировал идеи о том, как можно полностью уничтожить любое проявление воли в этом айсерице. Внимательно изучая его тело своим надменным взглядом, она медленно приближалась к нему. Когда расстояние между ними сократилось до полушага, Висентия сделала краткий заключительный осмотр и усмехнулась.
Дин, всё ещё не подозревавший, что за существо перед ним сейчас стоит, не переставал корчить дерзкую гримасу. Каждый мускул его тела, каждая мимическая морщина, каждое ограниченное оковами движение, каждый взгляд как будто говорили: "Вам никогда не сломать меня!". С нездоровым интересом наблюдал он за тем, как Висентия натягивает на руки чёрные кожаные перчатки, и смеялся. Та посмотрела на него и всё тем же милым голосом, маскирующим её истинную натуру, сказала:
— На твоём месте я бы не веселилась.
— Но тебя на моём месте нет. Поэтому я смеюсь. Над тобой, дура!
— И что же тебя веселит, поведай-ка, — Висентия подошла к столу и непонятно откуда достала увесистый чемодан.
— Я так понимаю, ты будешь меня пытать? Ха! Думаешь, этим можно меня сломать? Этими древнейшими методами? Феллс тут такое с моим мозгом вытворял, ужас просто. Однако ничегошеньки не получил! Потому что я гипнотизёр, и умею защищать свои мысли от посторонних…
— Так загипнотизируй меня, чего ты ждёшь? — Висентия повернулась к Дину лицом, оторвавшись от чемодана, в котором она уже успела изрядно порыться.
Не подозревающий ничего Дин направил свой взгляд на Висентию. Добрые десять секунд он смотрел ей прямо на переносицу, пока в один момент не закричал:
— А! А-р-р! Сука! — он отвёл голову в сторону и закрыл от боли глаза.
— Ха-ха-ха! То-то же! — Висентия снова повернулась к чемодану и, достав из него металлический прут длиной около метра, быстрыми шагами подошла к Дину, — ну что, айсериец, — она схватила его рукой за подбородок, — посмотрим, куда денется твоя удаль и дерзость, когда я заставлю тебя терпеть такую боль, которая сведёт с ума.
Глава 17. Охота на охотника.
Утро двадцать третьего декабря 1970 года Москва встречала сонно и вяло. К концу подходила череда последних предпраздничных рабочих дней. Шумный город как будто не желал вновь погружаться в постоянную, присущую ему суету. Он хотел встречать новый 1971 год.
Тускло освещённая трёхкомнатная квартира в доме на Ладожской улице прекрасно вписывалась во всеобщую сонную картину. Просторная главная комната была обставлена просто: шкафы с одеждой у стен, кровать, посередине стол, покрытый скатертью, и пара кресел, на одном из которых сидел Астерс. Он расположился удобно, вальяжно закинув ноги на кровать, стоявшую рядом. На теле у него красовался чёрный пиджак, брюки и рубашка с галстуком:
— Как ты думаешь? — спрашивал Астерс у Зена, — что есть самое лучшее, изобретённое жителями этой планеты?
— Не знаю. Кинематограф? — тот стоял у окна и рассматривал проходящих мимо людей. Квартира располагалась на пятом этаже, поэтому он мог позволить себе делать это особенно внимательно, не опасаясь, что его взгляд заметят. Одет он был в точности так же, как и его собеседник
— Нет, — улыбнулся Астерс.
— Авиация? Космонавтика?
— Нет. Всё намного проще.
— Ну, говори, — наконец отвернулся от окна Зен.
— Шоколад, — Астерс отломил маленькую плитку и кинул её себе в рот, — ещё с Франции полюбил. Прекрасная вещь.
— А. Ясно, — сухо и тихо ответил Зен, вновь повернувшись к окну. Задумчиво нахмурившись, он закинул руки за спину, опёрся лбом о холодное оконное стекло и продолжил вглядываться в тёмные фигуры прохожих.
— О чём ты думаешь? — громко и навязчиво поинтересовался Астерс.
— О приказе товарища командора. Когда я доложил ему обстановку, он первым делом отдал приказ спасти стрейтера Дина. Зачем лишний раз разрывать телепатический эфир указанием на действие, до которого мы сами способны догадаться? Видимо, наш гипнотизёр, представляет для ставки большой интерес. Только вот какой… Даже мне, командиру подразделения это неизвестно.
— Во-первых, это не так очевидно, как тебе кажется, — иронично улыбнулся Астерс, — мне, например, пришлось доказывать целесообразность сего действия. Во-вторых, Дин, ровно как и ты, может владеть информацией весьма и весьма интересной. Например, где на самом деле скрывается Сейна.
— Он не знает, где она тренирует Сергея. В голове Дина информация на этот счёт не отличается от моей.
— Ну а командор-то об этих подробностях имеет представление? Опасаясь перехвата, ты посылаешь вышестоящим командирам лишь самые короткие сообщения, в которых нет места таким мелочам. Как бы там ни было, сейчас тебе стоило бы подумать о том, как нам защитить Василия.
— Уже решил. Мы с Юрием будем находиться поодаль и постараемся встретить противника прежде, чем он сможет приблизиться к Василию. Ты же начнёшь действовать, если мы допустим какую-нибудь ошибку. В защите важных личностей при непосредственном контакте с врагом ты преуспел весьма неплохо. Владеешь защитными полями и приёмами отбрасывающей волны. Делай, что считаешь нужным, чтобы защитить Василия. Конкретно в этом деле я предоставлю тебе свободу действий.
— Будет исполнено в лучшем виде, товарищ крейслер, — Астерс взял последнюю плитку, свернул в комок упаковку и, метко прицелившись, закинул её прямо в мусорное ведро.
— Мы готовы! — тихо и спокойно проговорил ранее не звучавший голос. В комнату вошёл Юрий, а вслед за ним и Василий. На обоих красовались всё те же чёрные строгие костюмы.
— Прекрасно! — одобрительно кивнул Зен, — надеюсь, кожаные подкладки пришиты мною удачно и они не стесняют движения?
— Пожалуй, всё действительно получилось как надо, — резкими движениями рук Юрий размял плечи.
— Я готов, товарищи, — тихо и скованно выдавил из своей худощавой груди Василий, — можете рассчитывать на меня в предстоящем деле.
— О чём ты сейчас думаешь, если не секрет? — всё тем же навязчивым тоном поинтересовался Астерс, — если честно, я поражаюсь твоей смелости! Вот так просто взять и решиться стать центральной фигурой весьма рискованной операции. Как тебе удаётся взять себя в руки?