***
Время от времени из тьмы коридора появлялись гракские солдаты. Чёрные балахоны придавали им в этом подземелье устрашающий вид. Подобно зловещим привидениям, безликие образы мелькали перед Астерсом, отдавая воинское приветствие и исчезая в глубокой черноте длинных проходов так же неожиданно, как и появлялись. Всё это пиршество мрака не могло не производить самое жуткое впечатление на наблюдателя.
Внезапно Астерс остановился, причём сделал это так резко, как будто какой-то невидимка схватил его за плечи и крикнул прямо в ухо: "Стой!". Его правый глаз своим краем внезапно зацепился за что-то, что не оставило ему иного выбора, кроме как прекратить своё шествие. Астерс стоял напротив открытой двери, которая вела в просторную комнату. Он повернулся и увидел, что это многим напоминает пыточную комнату: по периметру стояли столы с окровавленными лезвийными предметами самых разных форм, на стенах висели плети, хлысты и тонкие металлические прутья. Но Астерса привлекло отнюдь не это. В центре находился массивный дубовый письменный стол, за которым сидела Висентия.
Одетая в кожу, она, как всегда, смотрелась одновременно красиво и властно. Из-под расстёгнутого чёрного плаща виднелся красный жилет, а ноги облегали чёрные штаны и коричневые сапоги выше колен; чёрные перчатки зловеще блестели на электрическом свете лампы. Рыжие волосы были аккуратно убраны в хвост. Вальяжно расположившись в кресле-качалке, Висентия закинула свои стройные ноги на стол и медленно, наслаждаясь каждым своим движением, метала дротики в мишень, висящую немного в стороне от двери. Поэтому, существу слабонервному, которому могло не посчастливиться зайти именно в момент броска, обязательно бы показалось, что смертельный снаряд летит именно в него.
— Здравствуй Кристас! — крикнула на весь коридор Висентия, кидая в мишень очередной дротик, — скучно в Москве, небось, да? Понимаю. Сама уже вторые сутки от безделья страдаю! Если бы ты знал, как я ненавижу это состояние! Всё-таки, зря Феллс меня здесь оставил.
— Ну, я бы не сказал, что в Москве я сижу без дела… — начал было оправдываться Астерс, входя внутрь.
— Ой, только не надо мне тут рассказывать, что ты ничуть не жалеешь о том, что не примешь участия в штурме.
— В каком штурме? — Астерс рисковал как никогда. Только после того, как он задал этот вопрос, к нему пришло осознание всей глупости поступка. Кристас должен был прекрасно помнить об этом. Но было поздно что-то менять. Астерс уже приготовился увеличить в руках катаны до их естественного размера, когда Висентия начала отвечать ему:
— Как? Ты не знаешь? Ха-ха-ха-ха-ха! Он тебе даже не сказал! Вот, негодник, да? Ладно, тогда я расскажу. В общем, Феллс рыскает по всей Земле – собирает своих лучших воинов, чтобы атаковать логово Сейны. Сегодня Олен включит одну очень сильную машинку – генератор помех, которые охватят не только основное пространство, но и гиперспейс на всей этой чёртовой планете. Айсерийцы не смогут пользоваться телепортацией и связью. Никто не придёт к ней на помощь, и этой сучке некуда будет деваться. Ха-ха-ха! И только нас с тобой, представь себе, он решил оставить там, где мы есть. Меня – здесь, якобы, чтобы я присматривала за Дином, а тебя – в Москве, чтобы ты так и гонялся за Василием… На самом деле, он просто хочет иметь резерв на случай неудачи, вот и всё. Умно. Очень умно. Поэтому, я и осталась здесь…
— Стоп. Так, вы узнали, где она скрывается? — радость Астерса от того, что никто не раскрыл его истинную сущность, сменилась сильнейшим опасением.
— Не узнали, а узнала, — сделала упор на последний слог Висения, — иголки под ногтями, творят чудеса. Ха-ха-ха-ха-ха!
В душе Астерса шла настоящая битва. Кровавая распря между сердцем и разумом вновь не давала ему покоя. Он смотрел на Висентию, которая, как ни в чём не бывало, продолжала метать дротики в мишень, ехидно улыбаясь то ли себе, то ли ему, то ли ещё кому-то. Разум пытался развернуть Астерса, направить его прочь из этой комнаты, но вынужден был безоговорочно капитулировать перед любовью и признать её безграничную власть над собой. Всегда побеждавший любые чувства, рассудок Астерса проиграл только ей. Всё бывает в первый раз.
Но это страстное влечение на тот момент ещё не успело перейти в ту форму, которая толкает к безумствам. Чувство, которое испытывал Астерс к Висентии, можно было назвать скорее некоторым сплавом любви и жалости. Он воспринимал её как личность, разум и душу которой пропитала болезнь, имя которой – идеология граксов – мерзкая и грязная основа капитализма, противная каждому Айсерицу, как и любому другому существу в галактике с высокими моральными ценностями. И своим первейшим долгом Астерс считал не что иное, как исцеление Висентии. Собрав в кулак остатки разума, он сел перед ней на стул и молча сложил руки в замок. Вглядываясь в черты лица Висентии, Астерс еле сдерживал порывы любви, которые, словно молодые неопытные солдаты, так и норовили лезть на рожон.
— О чём ты сейчас думаешь? — наконец, спросил он, решив подходить издалека.
— А разве не ясно?! — удивилась Висентия, — мне очень жаль, что я не смогу встретиться с Сейной в битве один на один и вонзить ей катану в горло. Радует лишь одно – Феллс обещал мне доставить её на Алькатрас живой, чтобы я сама покончила с ней, — сказав это, Висентия сжала руку в кулак, как будто пытаясь раздавить оказавшуюся в её ладонях Сейну.
— Зачем тебе это так сильно нужно? И почему именно Сейна, а не Зен, например?
— Не твоего ума дело, — надменно и грубо заявила гракская воительница, — у нас с ней старые счёты. Скажем так, одно её существование напоминает мне о прошлом. О тех временах, когда я была… — сделав небольшую паузу, Висентия призадумалась, а затем продолжила сопровождать каждое слово резким броском дротика – моложе! Глупее! Наивнее! Верила во всякую чушь! — яростно прокричала она. Закончив фразу, Висентия в очередной раз запустила руку в небольшую пластиковую коробку, откуда брала дротики, но на этот раз не нащупала там ни одного. Бросив беглый взгляд на мишень и убедившись, что все они скопились рядом с центром, она повторила уже более спокойным голосом, — верила во всякую чушь.
— Во что, например? — своим вопросом Астерс вновь попытался разговорить Висентию, но получил всего лишь:
— Не твоё дело, Кристас. Я итак слишком много тебе сказала.
— Да уж. Что-что, а такую лютую ненависть к родной сестре я наблюдаю впервые.
От столь неожиданного заявления Висентия даже на некоторое время застыла, устремив свой взгляд прямо на Астерса. Затем она медленно убрала ноги со стола, встала и, всё так же неторопливо обойдя вокруг него, остановилась напротив Астерса. Ещё раз посмотрев на своего собеседника, Висентия резко схватила его правой рукой за воротник кожаной куртки:
— Откуда ты знаешь? — яростно прошептала она прямо в лицо Астерсу. — Я спрашиваю, откуда ты знаешь, мать твою?!
Сохраняя всё такое же спокойное выражение лица, он медленно взял Висентию за запястье и плавно отвёл её руку от себя. Подвинувшись назад, Асетрс встал со стула и отошёл немного в сторону. И только после этого он наконец дал ответ:
— Не важно. Нам с тобой нужно серьёзно поговорить.
— Ты не ответил на мой вопрос! — яростно вскричала Висентия, — ты не мог сам об этом догадаться! Кто тебе сказал?!
— Сейна, твоя сестра. Сестра, которую ты ненавидишь всем сердцем. Подумай хоть немного, а стоит ли. Ты слепо веришь в эту гракскую пропаганду, не желая даже на минуту подвергнуть её сомнению. Тебе должно быть стыдно, Висентия! — Астерс разошёлся, теперь он больше не мог держать в себе наполнявшие его мысли. — Пока Сейна сражается за строй справедливости и бьёт граксов молнией и мечом везде, где только может, ты служишь этой проклятой империи зла. Задумайся ещё разок, неужели ты была рождена для этого?! Неужели твоё место здесь?! Пойдём со мной Висентия. Хватит уже позорить сестру.
Кто угодно сказал бы, что всё это глупо, и был бы прав. Астерс считал так же. Но дерзкие поступки всегда на первый взгляд кажутся безрассудными, не так ли? И сейчас молодой айсериец делал ставку именно на непредсказуемость и напор. Около открытой двери в комнату уже остановились несколько солдат в чёрных балахонах и ждали лишь команды Висении для атаки, но та стояла как вкопанная и не отводила глаз от Астерса. В один момент ему и вправду показалось, что она задумалась над его словами. Немая сцена длилась около минуты, после чего Висентия наконец заговорила: