— Нет, не знаю. Иначе бы не интересовался.
Юрий и Василий переглянулись. В этот момент было непонятно, кто удивлён больше – они или Фирсен.
— Из недр Земли мы достаём различные вещества, — взял на себя роль просветителя Юрий, — руды, самородки, горючее. Для этого роются шахты, скважины. По мере добычи приходится уходить всё глубже и глубже…
— То есть, ты хочешь сказать, — прервал его Фирсен, — что вы используете в качестве источника материалов свою собственную планету и сами же высасываете из неё все соки?
— Ну… — задумался Юрий, — всё, что есть в её недрах, мы ещё долго не высосем, если уж использовать такое слово.
— Что это за нелепица такая?! — всплеснул руками Фирсен, — вам что там, на Земле, делать больше нечего, кроме того, как вредить собственной планете, да ещё и самим жизнь себе усложнять? Вам разве не известно про атомный синтез? — Фирсен сделал паузу, но, увидев, что землянам нечего отвечать, продолжил, — не проще ли создать искусственную звезду для этих целей и синтезировать в ней необходимый материал?
— Не проще, — ответил Юрий, — мы ещё не знаем об этом.
— Ребята! — воскликнул Фирсен, — да вступление в Айсерию вам сейчас необходимо как воздух! Нет, кому рассказать – не поверят же! Так небрежно и безрассудно относиться к родной планете! Ну ничего. Когда мы поделимся с вами технологией атомного синтеза, это безобразие прекратится раз и навсегда. Можете быть уверены, товарищи земляне.
Юрий и Василий грустно смотрели в пол. Первый раз технологическая развитость айсерийцев вызвала у них стыд за свою цивилизацию. Видя это, Фирсен решил приободрить их:
— Ну что вы, товарищи! Выше нос! Ведь вы же не хотите стоять на месте в своём развитии!
— Нет, — одновременно ответили земляне, подняв взгляд.
— Это – самое главное. Так вернёмся к тому, с чего начали. Какая, по-вашему, отрасль производства, осталась на планете?
— Сельское хозяйство, — вновь предположил Юрий.
— Верно! — одобрительно кивнул Фирсен, — вот, можете же, когда захотите! А теперь советую вам внимательнее смотреть вниз.
Отложив катану в сторону, Юрий сам устремил свой взгляд в иллюминатор. Под кораблём простиралось поле, усаженное длинными рядами мелких деревьев. Рядом с ними работало множество агрегатов. Каждый из них представлял собой тело, стоящее на двух колёсах. Из корпуса выходили щупальца и манипуляторы, которых было так много, что, казалось, они вот-вот запутаются. Однако, все они работали чётко, плавно и размеренно. Из одних на землю лилась напоминающая воду жидкость, другие копошились в почве, третьи и вовсе принимались за соседнее растение. Как ни странно, но у роботов не было даже подобия головы с чем-нибудь напоминающим глаза и уши, но, несмотря на это, они прекрасно ориентировались в пространстве и так же безупречно делали свою работу. Массивный корпус с щупальцами в свою очередь так же уверенно держался на тонкой оси с двумя колёсами и даже не думал опрокидываться. Среди роботов земляне еле разглядели две столь знакомые им фигуры коричневых шестируких людей. Но они лишь стояли и наблюдали за работой агрегатов.
— Вот значит как? — улыбнулся Василий, — весь тяжёлый труд доверили роботам. Умно!
— А я думал, почему же вы их не используете в бою… — отойдя от иллюминатора, Юрий подошёл к широкой раковине, которая напоминала скорее маленькую ванну, и из отверстия в стене в неё тут же полилась вода. Она струилась так тихо, что даже не заглушила ответ Фирсена:
— Роботы, как и любые другие автоматические машины, были созданы нами для работы, которую можно описать каким-нибудь чётким и однозначным алгоритмом. Поэтому у нас уже давно нет тех профессий, которые вы называете словами "рабочий" и "крестьянин". На нашем производстве из живых существ только инженеры. Те, кому приходится мыслить творчески, чтобы решить какую-нибудь проблему. Компьютер на это, увы, не способен. И не может быть способен.
— Извини, ты не ответил на мой вопрос. Почему бы их не использовать в бою? Меньше риска и потерь. Пожертвовать машиной, наверное, гораздо проще, чем чьей-либо жизнью, не так ли? — Юрий отошёл от раковины и начал надевать рубаху.
— Да, это так. Но они не способны воевать эффективно. Роботы думают очень быстро, да, но это нисколько не компенсирует узость и прямолинейность их мысли. Война – это искусство, а искусство точными формулами не объяснить. И практика показала полную правоту теории. Во всех учебных боях роботы оказывались намного хуже живых существ. И всё по одной причине, — пальцем правой средней руки Фирсен легонько постучал себе по лбу, — компьютеру я могу доверить, например, посадку корабля, как сейчас. А такие вещи, как наведение фотонных ракет и лучей, которых мы на своём жаргоне называем управляемыми и прямыми фотонами, могут делать только солдаты.
— Почему же? — вопросы Юрия множились с каждой секундой, — неужели нельзя доверить вычисление траекторий полёта вражеских кораблей бортовому компьютеру?
— Полностью – нет. Если только уточнить наведение. Это немаловажно, но основную работу, всё-таки делает солдат, — невозмутимость Фирсена не знала границ, — ваша цивилизация, выбралась в межпланетное пространство совсем недавно. И в космических боях ещё не участвовала. Я правильно понимаю?
— Да.
— Тогда, твой вопрос вполне резонен. Ты рассуждаешь как существо, участвующее в боях в атмосфере планеты. Там движение летательного аппарата обуславливается множеством факторов. Аэродинамика, гравитация, сильно ограниченное пространство для манёвра. И я ещё не говорю о том, что скорости там очень малы. Зачастую даже не превышают звуковой! Всё это даёт возможность более-менее точно описать полёт цели какой-нибудь закономерностью. И именно её использует компьютер, чтобы верно навести управляемую ракету. В космосе же всё обстоит совершенно иначе. Огромные, нет, бешеные скорости целей, в десятки тысяч раз превышающие световую. Все они маневрируют на огромном пространстве. И их не ограничивает ничего. Ни гравитация, ни, тем более, аэродинамика. Пилот может творить с подвластным ему кораблём всё, что ему заблагорассудится. Как ты думаешь, в данной ситуации его движение можно описать каким-нибудь законом?
— Нет, — коротко ответил Юрий.
— И это очевидно. Поэтому, солдату нужно понять, как мыслит пилот, управляющий целью, догадаться, куда он повернёт в следующий момент и, исходя из этого, произвести наводку. Задача, как видишь, творческая. И поэтому очень сложная. Единственное, что здесь может сделать даже самый мощный компьютер – это помочь солдату сделать упреждение при выстреле фотонным лучом. И то, процессор начинает производить вычисления не более, чем за полсекунды до выстрела. Ведь так ему придётся обработать относительно короткий и поэтому более менее предсказуемый в рамках математической логики участок траектории цели. Но даже при таких условиях на управление оружием тратится где-то треть мощности главного процессора.
— Кстати, давно собирался спросить, — вновь захотел утолить своё любопытство Юрий, — вот ты говоришь: "фотонные лучи, фотонные ракеты". Неужели те толчки, что мы ощутили, способен вызвать свет? Конечно, его частицы оказывают какое-то давление на предметы, но оно ничтожно мало.
— Да, это свет. Но вовсе не тот, к которому ты привык. Да. Его природа такая же. Это всё те же фотоны, только мы нашли способ увеличить их скорость и, как следствие, кинетическую энергию на огромное множество порядков. Поэтому, световое давление становится достаточно большим, чтобы применять его, как оружие. Фотоны выполняют роль лишь носителя энергии, поскольку свет – одна из немногих волн, способных распространяться в вакууме. Источник энергии, которая им сообщается, имеет совершенно другую природу. Её я вам не сообщу по одной простой причине…
— Государственная тайна, — догадался Юрий, опустив взгляд, а потом снова подняв его на Фирсена, — наверное, вы и граксы делаете это по-разному. Я понимаю, прекрасно понимаю.
— Именно, — капитан встал с кресла и начал медленно расхаживать по комнате.
— Постойте, — проявил на этот раз любопытство Василий, — а почему же тогда ударная волна не распространяется на бесконечно большое расстояние?